и проводить. Но увидел вас с графом… Знаешь, я не осмелился подойти к вам. Вы вместе смотрели на небо, о чем-то разговаривали, ничего вокруг не замечали. И я понял, что Николе-мужу в твоей жизни нет места. Николе-брату, Николе-другу – да, но не мужу… Тебе ведь нужен такой же мечтатель, как и ты. Кто-то вроде графа. Вы так похожи были с ним в этом лунном свете. Сначала я был вне себя от злости, шел домой и представлял, как изобью его, чтобы больше не смел приближаться к тебе. А потом протрезвел и понял – зачем? Какой смысл? За все то время, что я ревновал к нему, он и пальцем к тебе не притронулся. Он оберегал тебя на расстоянии, но большего себе не позволял. Вы с ним связаны, хотя никак к этому не стремились. Просто есть в вас что-то такое… Одинаковое, что ли. И в ту ночь я это четко увидел. Ведь вы были вдвоем, про меня не знали. Но он просто поцеловал тебе руку и уехал… Ни признаний в любви не было, ни поцелуев, ни объятий, ничего из того, что я уже успел представить. И я показался себе таким жалким с этой своей ревностью… Прости меня, Камилла.

Парень опустил голову. Девушка сидела, не шелохнувшись, переживая услышанное. Как бы ища поддержки, она уперлась взглядом в теплый коричневый ствол стоявшей рядом сосны. Солнце золотило его, окружало невесомым покровом порхавших роем пылинок. Вот мелькнула невероятно тонкая, протянутая от одного ствола к другому, паутинка. Рядом оглушительно зачирикала лесная птичка. Затем в звенящей тишине раздался вопросительный возглас кукушки.

– Но зачем же уезжать? – тихо, как будто самой себе, сказала Камилла.

– Потому что я дурак, – невесело хмыкнул Никола. – Это нужно мне. Чтобы подумать, поразмышлять, поучиться жизни. Посмотреть на мир. Только не кори себя, я тебя очень прошу!

Никола резко повернулся к девушке, несколько секунд смотрел на нее, а потом крепко обнял. И горячо зашептал ей на ухо:

– Ты ни в чем не виновата, ни в чем! Это только моя вина, все эти наши ссоры и недомолвки. Я хочу, чтобы ты не позволяла себе ни одной мысли о том, что я уехал из-за тебя.

– А как же твоя мама? – аккуратно отстранившись, спросила Камилла. – Ведь твой отец тоже был моряком…

– Я понимаю, о чем ты. Но тут уж ей надо понимать, что я не могу быть вечно привязанным к одному месту. Точнее, я раньше хотел так жить. Но, все больше общаясь с тобой, слушая рассказы графа о дальних странах, я начал понимать, что вокруг Бриады существует такой огромный мир… Если честно, мне немного страшно, ведь я совершенно не знаю, что меня там ждет. Здесь все такое родное и привычное, а там – нет. Но именно поэтому я и должен отправиться в путешествие. Ты изменилась, уйдя в замок, теперь моя очередь уходить. Я должен открыть для себя нечто большее, чем наш маленький мирок. Если я не сделаю этого, я останусь тем же ревнивым и влюбленным простачком Николой. А я не хочу этого. Я хочу повзрослеть и измениться, как ты.

Никола встал и пошел потихоньку вперед, к пологому спуску, который так любили Камилла и Элиза. Через несколько секунд он услышал позади себя легкие шаги подруги – она тихо шла, давая ему возможность побыть наедине с собой, подумать еще. И Никола думал. А что, если он не захочет отправляться в путь, когда придет завтра к кораблю? Как он поведет себя, когда встретится с первой в его жизни бурей? Сможет ли он сработаться с другими моряками? И главное, что будет с Камиллой, когда он уедет? Ему стало немного совестно, что он не подумал о матери, но ей он посвятил весь день накануне. Узнав о его решении, она разразилась слезами и причитаниями и долго не могла успокоиться. Он не винил ее, помня о судьбе отца. Но и отказаться от своего решения только для того, чтобы мама была спокойна, не мог. В конце концов, это его жизнь.

Когда рыдания матери кончились, ему пришлось весь вечер убеждать ее в том, что Камилла не виновата в его отъезде. Поэтому он и переживал сейчас за свою любимую – вся Бриада наблюдала за тем, как развиваются отношения между ним, Камиллой и Себастьяном. Хотя, по сути, никаких отношений не было. Но он опасался, что некоторые жители будут осуждать девушку. И ждать, что теперь, после его отъезда, она обязательно выйдет замуж за графа. Вспомнив, о чем еще не сказал, Никола резко остановился.

– Камилла, – парень повернулся к девушке. – Я должен еще кое-что тебе сказать.

Камилла молча ждала. Она плакала, пока шла за ним, и сейчас слезы еще не успели высохнуть.

– Если к тому времени, как я вернусь, ты не выйдешь замуж, мы поженимся, хочешь ты этого или нет. Чего ты улыбаешься? Я серьезно говорю!

– Думаешь, за год я изменю свое решение? – усмехнулась Камилла.

– Не в этом дело, – отмахнулся парень. – Просто я не хочу, чтобы ты страдала в одиночестве всю свою жизнь. Я женюсь на тебе, чтобы подарить семью, заботу и счастье, только для этого. Ганс вырастет и женится, близнецы тоже подрастут и разбегутся. Твои родители есть друг у друга. И я не хочу, чтобы ты была одна.

– А если ты влюбишься там, за морями, в какую-нибудь красавицу? – лукаво улыбнулась Камилла.

– Это маловероятно, – нахмурился Никола. – Но если вдруг такое случится, я слышал, на востоке есть страны, где мужчины могут брать в жены сразу нескольких женщин. Уедем туда, и у меня будет две жены.

Никола со смехом увернулся от полетевшего в его сторону полусгнившего гриба. Затем взял Камиллу за руку и пошел с ней к спуску. Они еще долго сидели рядышком, разговаривая, смеясь, печалясь. Когда на небе появились первые звезды, Никола помог девушке встать и ненадолго задержал ее, обнимая.

– Я хочу попрощаться с тобой сейчас, – сказал он тихо. – Пожалуйста, не приходи завтра ко мне домой или на пристань, иначе я не смогу уехать, снова увидев тебя. И помни – если не выйдешь замуж к моему возвращению, придется тебе терпеть меня до конца жизни в качестве мужа.

Он нежно поцеловал ее, проводил до дома и ушел, не обернувшись на прощание.

***

Всю ночь Камилла не могла уснуть, проклиная себя за холодность к Николе. А что, если он погибнет в пути? Если с ним случится какое-то