Да, Алексей Дмитриевич, уехали. К сожалению, почти ничего не нашли.

Алексей Дмитриевич махнул рукой.

— Не нужно ничего мне рассказывать! Меня не интересуют чужие тайны. Знаете, столько своих накапливается, за жизнь, что... Прошу прощения, что потревожил вас во время медитации.

Выдумает тоже — медитация!

— Да я просто отдыхал, — улыбнулся я. — Знаете, столько событий за последние сутки, что дух перевести некогда.

— Прекрасно понимаю вас, Андрей Иванович! И ещё раз прошу прощения за причастность моих учеников к вашим хлопотам. Может быть, мы можем сделать для вас что-то полезное?

Я немного подумал.

— Знаете, Алексей Дмитриевич — пожалуй, да. Не могут ли ваши ребята помочь мне изготовить дуплянки для птиц?

— А что это такое? — заинтересовался Алексей Дмитриевич.

— Приметно то же, что и скворечники, — объяснил я, — только выдолбленные из целого обрезка бревна. Такие домики получаются суше и теплей, птицы селятся в них гораздо охотнее, чем в скворечниках.

— Это же прекрасная идея, Андрей Иванович! — воодушевился Воронцов. — С вашей помощью я смогу занять ребят нужным и полезным делом. А ведь это чрезвычайно важно — чтобы человек понимал пользу своих усилий. Только у меня к вам будут две просьбы.

— Слушаю вас, Алексей Дмитриевич!

— Во-первых, не сочтите за труд сделать для меня чертёж этих дуплянок. Можно схематический набросок, от руки.

— Конечно!

— А во-вторых — возьмите нас с ребятами на установку этих домиков. Заодно и проведёте экскурсию по нашим лесам.

— Согласен, Алексей Дмитриевич.

— Но пока вам надо больше отдыхать, Андрей Иванович. Я правильно понял, что с медитацией вы не знакомы?

Я рассмеялся.

— Насколько я знаю — это что-то религиозно-мистическое, Алексей Дмитриевич.

— Не совсем, — покачал головой Воронцов. — Медитации используются в религиозных практиках. Но в самом этом упражнении нет ничего мистического. Как физические упражнения используются для укрепления тела, так техники медитации укрепляют психику. Это давным-давно доказали наши советские учёные. Хотите попробовать?

— А где этому научились вы, Алексей Дмитриевич?

— В молодости мне довелось несколько лет провести в Бурятии. Даже пожил какое-то время при одном из дацанов. А потом — много читал. Вы знаете, что по этой теме есть научные труды?

— Нет, — удивился я.

— А ведь методики аутотренинга используются даже в милицейской подготовке. И вам они пригодятся.

Алексей Дмитриевич весело рассмеялся.

— Знаете, буддийские монахи говорят, что при правильной медитации можно даже вспомнить свою прошлую жизнь. Вам это вряд ли пригодится. Но эффективно отдыхать научитесь. Показать вам основы?

— Если вам не трудно, — отозвался я.

— Для начала разберёмся с вашей стихией. Монахи придают этому большое значение. Что вас больше привлекает — горящий огонь, вода, плывущие по небу облака или зелень деревьев?

Я задумался.

— Наверное, вода.

— Прекрасно! — кивнул Воронцов. — Тогда идёмте к реке. Кстати, когда у вас день рождения?

— Десятого ноября, — ответил я.

— Ну вот, всё верно, — сказал Алексей Дмитриевич. — Вы водный знак. Хотя, это не всегда совпадает.

Мы спустились к речке.

— Если медитируете в помещении — достаточно повесить на стену изображение близкой вам стихии. Но сейчас у нас есть самая настоящая река. Что может быть лучше? Садитесь лицом к воде. Только подложите что-нибудь, чтобы не сидеть на земле.

Я бросил на землю обрезок сухой доски.

— Поза не имеет значения. Садитесь так, чтобы вам было удобно. А теперь просто смотрите на воду в течение пяти минут и постарайтесь ни о чём не думать. Если посторонние мысли начнут вас сбивать — считайте дыхание.

Я сел на доску, скрестил ноги перед собой, а руки положил на колени. Поверхность воды рябила от лёгкого ветра, временами на ней вспыхивали и гасли солнечные блики.

Непрошеные мысли лезли в голову, словно назойливая мошкара. Сначала я старался отогнать их, а потом просто перестал обращать внимание. Сидел и любовался водной рябью и вспышками солнца.

И через какое-то время в памяти словно приоткрылась маленькая дверца...

Глава 23

В следующую субботу, рано утром, прикатил автобус из Ленинграда. Из него вылезли сразу восемнадцать человек. Все с рюкзаками, весело переговаривались — видно было, что хорошо знакомы друг с другом.

Руководил ими Тимофеев.

— Знакомьтесь, товарищи! Это местный егерь, Андрей Иванович Синицын. Он отведёт нас на место и покажет фронт работ! Командуйте, Андрей Иванович! С лесхозом я договорился, порубочные билеты выписал.

Накануне Тимофеев предупредил меня звонком о приезде. Но восемнадцать человек!

Кое-кто, поопытнее, захватил с собой топор или лопату. Но большинство было без инструмента.

Выручил Фёдор Игнатьевич. Он бросил дела, съездил на «Газике» к себе домой и привёз три остро наточенных топора и столько же ломов, сделанных из толстой гладкой арматуры.

— Таким коллективом, Андрей Иваныч, вы за день управитесь, — пошутил он. — Завтра новоселье можно будет справлять! Пригласишь?

— С удовольствием, — отшутился я. — А вы с нами не хотите, Фёдор Игнатьевич? Вы человек деревенский, опытный. Проследите, чтобы мы не напортачили.

— Да у меня дел... — скривился Фёдор Игнатьевич.

А потом махнул рукой.

— Ладно, поехали! Не убегут дела. Ты большой дом-то затеял, Андрей Иваныч?

— Думаю, четыре на четыре метра хватит. В Черёмуховку же не автобусами на охоту приезжают.

Охотники, слушавшие наш разговор, разочарованно загудели.

— Ерунда какая-то получается! К Жмыхину на базу не пробиться — то у него начальство, то лодок нет, то все места заняты! И тут домишко только для своих получится.

— Имейте совесть, товарищи! — попытался угомонить недовольных Тимофеев. — Вы на охоте наездами бываете, а егерю когда за всем следить? Он один на обходе.

Он повернулся ко мне.

— Но я думаю, Андрей Иванович — домик маловат. Да и в лесхозе я пятьдесят кубометров леса выписал. А порядок пользования помещениями в охотничий сезон мы можем установить и дополнительного человека назначить.

Я вовремя вспомнил, что лишь временно исполняю обязанности егеря, и пожал плечами.

— Давайте на месте решим, Александр Сергеевич.

Автобус довёз нас до опушки леса и остался ждать. А мы разобрали инструменты и отправились пешком вдоль Песенки к Еловому озеру.

— Я вот что думаю, товарищ Тимофеев, — вмешался в наш разговор Фёдор Игнатьевич. — Пятьдесят кубометров леса — не шутка. Можно два отдельных домика рядом поставить. А ещё один