Просто Маша Аверина.

– Каждый раз я тебе удивляюсь…– Грей съехал с кровати, присел рядом на корточки и тут же поймал мой грустный взгляд.

Ну да. Удивительно глупая Машка. Можно и так это определить. Я молча кивнула, тщетно пытаясь сделать вид как можно более равнодушный. Грей зачем-то осторожно взял мою левую руку и губами коснулся тыльной стороны запястья. Чувственно, нежно. Ещё и ещё. Эти трепетные прикосновения разгоняли мне кровь лучше циркуляционных насосов.

– Знаешь… – произнёс он негромко, всё ещё не отрываясь от своего занятия. – На Каптейне не принято говорить о чувствах. И любовь к женщине не считается чем-то приличным. С этим я вырос.

Ну да, он такой. Просто Маша Аверина всё понимает. И чувствует себя инфузорией туфелькой рядом с ИскИном. Грей резко выдохнул, поднимая лицо и снова жадно ловя мой взгляд.

– Я люблю тебя, Ма-ша. Так у вас на Земле говорят?

Маша Аверина дрогнула. Недоумённо воззрилась на Грея, и вид у меня был при этом, конечно же, глупый. И рот сам открылся, и глазками хлопала. Молниеносно забылись все правильные и красивые слова, для подобного случая мной же когда-то придуманные. В голове только сладкая вата, ком в горле и слёзы в глазах. Браво, Мария.

– Я никогда никого не любил так… серьёзно, – а Грей продолжал меня добивать, поймав в плен горячих ладоней и вторую руку. – Ты поселилась в моей голове. Я с тобой даже во сне разговариваю. Хочу тебя видеть всегда, постоянно. Ежеминутно хочу тебе прикасаться. Трогать, гладить, ласкать, чувствовать твой ошеломительный запах. Мне всё в тебе нравится, Ма-ша. Вся ты, целиком. От макушки до кончиков беленьких пальцев. Разве такое бывает?

Очень ждала! Но я его о них не просила. И в такие случайные озарения я не верю.Я отчётливо видела: эти слова даются Грею очень трудно. Он подбирал их с немалым трудом. Его руки дрожали, он сам покраснел, став практически фиолетовым. Интересно, зачем он признался? Не, конечно же, я ждала от него этих слов. Как каждая влюблённая девушка.

– Лучше сразу скажи, что стряслось, – я забрала свои руки и строго спросила его, постаравшись придать голосу как можно более суровый тон.

– Что мне будет за это? – Грей тут же хитро прищурился.

Вот ведь… уроженец Каптейна. Палец случайно ему покажи, тут же торгуется.

– Ну… – я закатила глаза, словно бы размышляя. – Я пройду процедуру экспресс-обучения под гипнозом, – и тут же поспешно добавила, словно испугавшись собственной щедрости: – Под твоим личным контролем!

Столь увесистый аргумент впечатлил даже Грея. Он помялся. Вздохнул, сделал вид самый-самый невинный, быстро погладил меня по колену, отчего я опять нервно сглотнула.

– Видишь ли, маленькая землянка… – теперь он взглянул виновато, снова заставив меня ощутимо напрячься. – Кое-что тут случилось…

– Не мямли.

– Три дня назад я подал заявление на предварительную регистрацию брака. Сегодня пришло подтверждение…

– И кто эта шервова ыса?!

32. Семейная неожиданность

– Солнышко, я так устал…

Эти слова Макар мог произнести только мысленно. Но, чтобы услышать их, Нэрис не нужно быть рядом. И дело даже не в их ментальной связи, прочно и надёжно установившейся между супругами уже несколько лет назад, но на таких расстояниях совершенно бессильной. Нет. Просто… Она его знает. И видит. И улыбается ему нежно, лишь самую чуточку виновато. Он это отлично себе представляет.

– Рик, ну что ты раскис? – в её тоне не было укора, лишь вполне объяснимое сочувствие. Она и сама уже совершенно расклеилась на этом шумном и неуютном Тиамате-13. Нэрис здесь чувствовала себя правильной девочкой из хорошей семьи, попавшей в компанию городских дебоширов и пьяниц. На Лигле всё было иначе. Учёба в Красном Круге ей вспоминалась сейчас, словно милая сказка из детства. И слава Создателю, что у отца не нашлось средств отправить её на учёбу в Космическую Академию!

– Ты чего там притихла? – мягкий голос мужа вдруг заставил её зябко вздрогнуть и выронить видер из руки.

К счастью, сидела она на полу, опираясь спиной о мягкую ступень низкой кровати. Гаджет не пострадал, и сеанс их разговора не прервался. Нэрис тихо вздохнула. Как ему рассказать? Не чувствуя мужа, не имея возможности к нему даже прижаться, обнять. В глаза заглянуть и увидеть там… что? Что он скажет?

Новость её была, мягко говоря, неожиданной для обоих. Способной всерьёз изменить вообще всё. Перевернуть жизнь? Да, пожалуй. А Рик ненавидел менять свои планы…

– Мне осталось немножко, – её голос всё-таки дрогнул, и Нэрис физически ощутила, как тут же напрягся Аверин. – Курс практически завершён, все коллоквиумы сданы. Я сдала всё экстерном, получилось гораздо быстрее, как видишь. Мне остались защита и получение сертификата на право занимать должность штатного психолога, – зачем она всё это говорила? Рик увлечённо и пристально следил за успехами своей жены, и она это знала. Просто… нужно было сказать ему что-то. А она все никак не решалась. Пустые слова прикрывали смущение и нерешимость. И оба они это смутно почувствовали. – Я сама прилечу к вам?

– Даже не думай!

Да, Рик точно напрягся: его голос сразу же изменился. Нэрис тут же представила себе мужа: как он, усталый и хмурый, сидит в рубке Крокодила, в кресле вахтенного офицера. Как, слушая её, хмуро вглядывается в пустой голоэкран. Красный карлик Каптейн отличался коварнейшим нравом, и очередная магнитная буря не дала им возможности видеть друг друга. Только звуки радио связи. А этого вдруг оказалось невероятно мало, причём для обоих.

– Решил меня бросить на Тиаманте? – Нэрис пыталась шутить, но муж чутко улавливал в её голосе необъяснимо тревожные нотки. Ему непонятные, а потому неприятные.

– Уже через несколько дней мы с Гессом отсюда улетаем. Не висеть же тут вечно в бездействии? Да и кто нам позволит… Дождёмся окончания магнитного шторма, лично встретимся с этим… синерожим. Как он и просил! – тут Рик тихо фыркнул, и Нэрис хихикнула. – Да, солнышко, да. Я прекрасно знаю, что ты думаешь на этот счёт. И что скажешь. Но он – натуральный урод! Страшный, как… – в этом месте запас цензурных слов у Макара Аверина явно подошёл к концу, и он снова фыркнул. – Как…

– Остынь, Рик, – Нэрис беззвучно засмеялась, вспомнив, как выглядел сам её муж в момент их эпического знакомства. – Ты сам-то был страшным и чёрным, как чёрт. И… прости меня за откровенность, конечно, но даже