Ошеломительно-близко и так же внезапно. Обнажив мои спину и грудь, сам капитан не спешил раздеваться. Лишь расстёгнутый на груди комбинезон давал мне лазейку к лазурному телу. Уже почти сизому. И острый контраст соприкосновения жёсткой ткани одежды с моей голой кожей заставил меня содрогнуться. Между прочим упёршийся мне в ягодицы внушительный аргумент продолжения вечера в том же ключе оказался весьма… убедителен.

– А ты ведь боишься, землянка… – Грей усмехнулся, но его серый взгляд был совершенно серьёзен. – Хорохоришься, провоцируешь меня, пушишь хвост, словно ыса, а сама вся дрожишь. И хотел бы я знать, почему…

Он был прав, снова меня раскусив. Прищурившись, провела носом по сизой шероховатой щеке. С чувством полного удовлетворения ощутила, как он тоже дрогнул.– Как говорили наши древние, лишние знания умножают печали… – я ему прошептала на ухо.

– Прошлое должно оставаться за порогом супружеской спальни, так говорят на Каптейне сегодня, – губами поймав мой подбородок, Грей ладонями мягко погладил по бёдрам.

– Мы не… – я хотела ему возразить и напомнить, что мы не супруги. Но мой капитан тут же воспользовался старым приёмом мужчин и заткнул рот своей женщины поцелуем.

Теперь уже точно – своей.

30. Форма три-сорок-четыреста-двадцать

Ханжой я никогда не была. Учась в Космической Академии, я успела насмотреться на мужчин всех расцветок и рас, в разной степени обнажённости. Тонкие эльгуриане или рыхлые и бесформенные голодианцы, мускулистые и подтянутые харанцы и уроженцы Проксимы-6 – голенастые, нескладные, словно девчонки-подростки. Сыновья Императора, парни из инкубаринга Деуса, безупречные, как на рекламных картинках красавцы, мечта всех девчонок. Высоченные глизеанцы и практически карлики – коренные аборигены Барейна. Бородатые и усатые. Разноволосые, разноглазые, носатые и безносые, волосатые и не очень.

Всех их объединяло одно: они были носителями Y половой хромосомы¹. И того самого, что в учебниках по анатомии разумных гоминид² скромно описывалось, как “первичные половые признаки”. На эти самые “первичные половые” я тоже успела насмотреться. На тренировках, в бассейнах, где угодно. Многие расы вообще не стеснялись своей наготы. Это было… весьма познавательно. И меня потянуло… на расширение кругозора.

Не то чтобы я уж совсем ничего не знала об отношениях между мужчиной и женщиной. В доме родителей, на Земле, осталась огромная библиотека. Я обожала читать. Вдыхать запах древней бумаги, слушать шуршание стеклобумажных страниц. Трогать старые полки. Наши с братьями предки всегда были романтиками. Неисправимыми, удивительными, настоящими. И библиотека в Аверинском доме была им под стать. Сказки на все времена. О благородных и сильных мужчинах, нежных и трепетных женщинах. О большой, чистой любви и всепобеждающей дружбе. Начитавшись старинных романов, с раннего детства я поняла, что жить хочу. Именно так. И спать лишь с любимым мужчиной, которому важно знать, что он первый. Единственный, главный. Даже если я секс не люблю.

К физической стороне отношений я относилась брезгливо. Ничего в ней романтичного не было. Мне быстро надоело рассматривать голых и возбуждённых мужчин в ходивших по школьным сетям порнороликах. Ничего интересного и познавательного в этом не было. Физический акт, как простой приём пищи и прочие физиологические процессы. Мужики странно дёргались, девки под ними стонали, мне было противно и стыдно. И к размножению я пока не готова. И…

Нырнув с головой в мир Космической академии, я болезненно почувствовала собственную провинциальность. Житель дальней колонии, практически деревенская девочка. А братья… к счастью, за все эти годы ни разу никто не додумался заподозрить меня в близких родственных связях с самими Авериными, стремительно восходящими звёздами Космофлота Империи. Я ими гордилась. И понимала, как сложно им было – обычным драчливым мальчишкам с далёкой Земли.

Мне в любом случае проще. Ощущая себя ненормальной, я честно пыталась быть как все: ходила на тренировки и пары, училась, встречалась с парнями… Целых три раза пыталась! И каждый раз совершенно позорно сбега́ла при первом намёке на боль. Больше желания не возникало. Да и претендентов на получение общего сексуального опыта вокруг как-то не наблюдалось. Не с Гломом же мне терять девственность? Да и зачем…

Где-то там, в глубине души милой девочки Маши жила сказка о принце на белом коне. Моём первом мужчине, возлюбленном, муже. О том, кто без лишних вопросов всегда будет любить. Такую, как есть: не слишком красивую, не особенно умную Машку Аверину. Простую, самую обычную девушку. Маленькую землянку.

Вот такие у Машки Авериной толстые и ретроградные тараканы. Должны же у безупречной меня быть хоть какие-то недостатки? Я с ними дружу, и они меня совершенно устраивают.

Грей. Рядом с ним было всё совершенно иначе. Власть над этим мужчиной пьянила. Захватывающее ощущение собственной силы кружило мне голову. Мне нравилось видеть взгляд его серых глаз, стремительно темнеющий от возбуждения. Слышать сбившееся дыхание, грохот могучего сердца. Вот здесь, под ладонью.

Он хотел меня. Именно здесь и сейчас, только меня. Мужское желание будоражило. Понимать, что он сдерживается, с невероятным трудом, из последних сил, но жалея меня – тоже было невероятно приятно.

Даже просто целуя и обнимая меня, Грей буквально вибрировал от напряжения. С удивительно-трепетной нежностью он ласкал мои губы, языком проникая всё глубже. Мы снова делили одно дыханье на двоих, как тогда, под водой. И мне снова казалось, что прямо над нашими головами бушует пожар.

Его руки вернулись ко мне на спину и гладили, мягко скользя вверх и вниз. Пальцы на коже медленно вырисовывали одному ему ве́домые узоры. Каждое моё робкое прикосновение вызывало волну нервной дрожи в теле мужчины. И тихие стоны. Он намеренно оставался внизу, подо мной, предоставляя мне полную свободу действий, и это тоже было весьма выразительным жестом.

– Разденься, – усилием воли разорвав поцелуй, я отстранилась, выныривая из объятий и соскальзывая с него. – Хочу тебя видеть… таким.

– А меня всё устраивает! – этот сизый нахал широко улыбнулся и, расслабленно падая на спину, закинул руки за голову. – Всю мешавшую мне одежду я уже снял. Теперь твоя очередь.

Он лежал передо мной, нагло скалясь, и в его серых глазах прыгали наглые толстые черти.

Нашёл чем меня испугать! Азартно закусив губу и тут же поймав на себе распахнувшийся взгляд капитана, я быстро выпуталась из штанины собственного комбинезона и устроилась на самом крае кровати.

Ага.

Всё устраивает, говоришь, капитан?

Развернувшись к мужчине спиной и присев на колени, я неторопливо расправила плечи. За спиной раздался рваный вздох.

Ага, дорого́й. Женская месть