Поехали, скандирование затихло. Слышу, как у сопровождающих машин завыли сирены, вижу всполохи мигалок. Самодовольно думаю о том, что не только Путина возят по Москве кортежем с мигалками.

Остановились. Одни ворота. Вторые ворота. Третьи.

— Выходите.

Невзрачное крылечко. Стоят несколько человек.

— Фамилия?

— Навальный.

— Статья?

— У меня нет статьи. Я пока задержанный. Меня сюда незаконно привезли.

— Проходите.

Когда-то мой адвокат Вадим Кобзев, рассказывая об одном из своих клиентов — руководителе банды киллеров, сказал, что тот сидит в спецблоке «Матросской тишины». Это было в 2012 году, но я очень хорошо запомнил этот разговор, потому что на вопрос: «Что за спецблок?» — Вадим без улыбки ответил: «Когда тебя посадят, Алексей, не сомневайся, ты будешь сидеть в этом спецблоке».

Мы зашли в комнатку. Шесть или семь офицеров охраны. У каждого на груди видеорегистратор. В миллионный раз за последние два дня записывают мои анкетные данные.

— Ну чего, — спрашиваю, — когда вы меня поведёте в ваш знаменитый спецблок?

Охранники весело переглядываются:

— А вы уже в нём.

Раздеваешься догола. Каждый предмет пропускают через рентген. Шучу про напильник в носке. Молчат. Им тоже запретили разговаривать.

Матрас. Подушка. Миска. Ложка. В 2013 году меня сажали на пять лет, и, хоть и выпустили на следующий день, процедура мне знакома.

Камера небольшая и чистая, но в ней совсем пусто.

— Дайте, пожалуйста, книжку.

— Завтра напишите заявление в библиотеку.

— А сейчас? Делать-то нечего. Скучно.

— Сейчас нельзя.

— А газету можно?

— Газету нельзя.

«Что же я буду делать остаток вечера?» — думаю я. Знаю, что лечь спать по правилам нельзя.

— Ну хотя бы бумагу и ручку дать можете?

— Это пожалуйста.

Так я эту главу и написал.

Глава 8

Кто бы мог предположить, что эти шестьсот долларов станут лучшей инвестицией в моей жизни! А тогда я был просто в ярости, что придётся их потратить. С ужасом думаю о том, что мог бы отказаться их платить. А такая мысль была — не из-за размера суммы (хотя это была половина моей месячной зарплаты), а из гордости: почему я должен платить, а остальные нет? Это унизительно.

Я — юрист в компании крупного московского девелопера. Ну вы понимаете, что такое девелоперы в лужковской Москве девяностых. Неси деньги Лужкову, его заместителю — легендарному Владимиру Ресину, посадить которого за взятки уже тогда требовал каждый нормальный человек, так откровенно и цинично он действовал (и снова ирония: так много я боролся с Ресиным и расследовал его делишки на всех стадиях своей карьеры, но пишу это в тюрьме, а 85-летний Ресин сидит в Госдуме, он старейший депутат и представляет путинскую «Единую Россию»), — и будешь строить. В наш холдинг входило несколько компаний, сидевших в разных офисах в Москве, но головной находился по адресу: Никитский переулок, дом 4, строение 1. И этот адрес полностью совпадал с адресом Департамента строительства Москвы, возглавляемого тем самым Ресиным. У лужковской жены тоже был там офис, кстати. В общем, тёплая компания бизнесменов, обладающих «уникальными деловыми связями».

Денег у нас много, на дворе конец девяностых, цены на московскую недвижимость ставят рекорды, и девелоперы процветают.

Структура владения нашей фирмой мне пока не очень понятна, хотя разобраться при желании и наличии любопытства несложно, я же юрист. А поскольку я ещё и знаю английский, мой начальник Саша только и мечтает скинуть на меня огромные коробки с документами на кипрские офшоры владельцев. Я пару раз заглядывал туда в поисках паспортных данных — там такой бардак, что я пока предпочитаю держаться подальше от этих тайных знаний. Мне и без офшоров понятно, что в нашей части холдинга главный чувак — тот, кто приезжает ко входу на восхитительном «мерседесе» (S-класс, 140-й кузов, двигатель шесть литров — то был период моего преклонения перед дорогими машинами), с джипом охраны, которая, как в кино, разбегается, зорко смотрит в разные стороны и обеспечивает безопасный и стильный проход в здание. Не уверен, что это давало больше безопасности, но точно означало, что в подъехавший лифт тебя не пустят.

Боссом нашего здания был Александр Чигиринский. Имя как у представителя русской мафии из голливудского блокбастера. У «старшего» здания на Никитской и босс был соответствующий — старший брат Александра, Шалва Чигиринский. Несмотря на их внешнее сходство с мафиози, я за всё время работы не видел ни малейших проявлений криминального характера. Джипы эти с охраной были тогда необходимым антуражем. Сами охранники были в действительности приятными людьми (я всегда и везде был в приятельских отношениях с охранниками — как «личниками», работавшими с моими начальниками, так и с теми, кто выполнял более традиционные функции. Охранники чаще всего бывшие военные или менты и, как я уже говорил, признают во мне своего — не знаю почему).

Наши начальники старались культивировать какой-никакой командный дух, единство в коллективе. То были времена, когда на Русь ещё не пришли тимбилдеры, коучи и специалисты по личностному росту. Никто тогда не знал, как важно для обстановки в офисе периодически нанимать за немыслимые деньги консультанта, который с помощью коллективных игр, флипчартов, презентаций и «оценки 360 градусов» убьёт рабочее время сотрудников в загородном пансионате, чтобы скорее перейти к главной части: вечеринке с аномально высоким количеством алкоголя, сексу (кому повезёт) и сплетням о тех, кому повезло.

Наши Чигиринские глядели вперёд. Ещё в 1998 году они просто вывозили весь офис на майские праздники в Турцию. Бесплатно. Хочешь — едешь, хочешь — нет. Хотели, конечно, все, и получалась тусовка человек на двести, а разговоров о том, как знатно потусили, что пили, что ели и кто был замечен выходящим из чьего номера, хватало аж до следующих майских.

Понятно, что уже в самые первые дни в офисе я знал о такой ежегодной практике и твёрдо решил, что поеду. Во-первых, это отличная социализация: сразу перезнакомлюсь со всеми и перестану быть «новеньким юристом», во-вторых, я люблю море и пляж, и пусть сейчас такое заявление считается моветоном — да, я считаю пляжный отдых лучшим. А в-третьих, вот те стайки милых девушек, работающих в наших многочисленных приёмных, они же тоже едут! Как же могу не поехать я?

Ну а дальше, как обычно, вечная история облома чего-то гарантированно прекрасного. Начало года, экономический кризис 1998-го разразится только в августе, и пока у нас всё так хорошо, что мы с кем-то там снова объединяемся, сливаемся и всё такое. Как всегда в таких случаях, начальники устраивают совещание и решают начать новую жизнь с повышения