Шрифт:
Закладка:
– Отойди от повозки! – услышал Тарас и обернулся. Позади с кнутом в руках в воинственной позе стояла девчонка, вблизи он ее рассмотрел: рыжие жесткие волосы, причесанные пятерней, щеки, нос густо усыпаны золотистыми конопушками. Даже пушок на обветренных руках отливал желтизной. Рыжуха, как сразу мысленно окрестил ее Тарас, ростом была пониже его. Из-под куцего ситцевого платьице выглядывали острые колени. Подойти к незнакомому парню она, как видно, не решалась, но для храбрости говорила нарочито громко и грубо.
– Что понадобилось? Нечего нос совать. Ты кто?
Зеленые девчоночьи глаза смотрели зло.
– А ты? – в свою очередь, спросил Тарас. Боязливость девчонки, прикрытая вызывающей дерзостью, забавляла и льстила. – Я-то тут живу.
– Постоялец, что ли? Да ты, никак, тот самый русский? Сын герр коменданта, да?..
– Точно.
Девчонка исподлобья всматривалась в него, незаметно одергивая подол платья, из которого давно выросла.
– А почему по-немецки хорошо говоришь?
– У ваших обучение прошел, практическое…
– В плен взяли, что ли?
– Черта с два… На улице схватили, заперли в теплушку и ту-ту в фатерланд…
– А не врешь? – подозрительно спросила девчонка.
– Радости мало – такое сочинять.
– А где жил?
Рыжуха явно заинтересовалась новым знакомством, но дистанцию, достаточную для того, чтобы в любой момент удрать, все же сохраняла.
– На юге возле Клиенталя на бауэра «пахал», пока не убежал. Долго по Польше скитался, ждал наших. Натерпелся всякого, но зверюгу-бауэра не забуду никогда. Бил почем зря…
– Богатые все такие…
– Этот гад без плетки не ходил. – Тарас переступил с ноги на ногу, и Рыжуха испуганно дернулась. – Да ты вроде боишься меня?
– Еще чего!.. Знаю я вас… Останавливались как-то в деревне американские солдаты, так всех кур перестреляли и за девушками гонялись.
– Это ж союзнички. Различать надо, – обиделся Тарас. Он знал по рассказам капитана Фокина на политчасе, что эти районы освобождали американцы, а позже по Берлинскому соглашению Тюрингия отошла к нам.
– Кто вас разберет, – сморщила Рыжуха нос.
– Не ребенок, соображать должна и понимать разницу между Красной армией и всякими там…
Губы Рыжухи тронула ухмылка, но тут ее позвали.
– Гертруда, возьми деньги, – донесся из кухни переливчатый голос фрау Евы.
Девчонка скрылась за дверью, а через минуту оттуда раздались вопли. Сначала ничего нельзя было понять. Потом Тарас разобрал:
– Как можно? Ну как можно! С каждым разом вы платите все меньше. На такие гроши разве проживешь? Ноги протянешь, сдохнешь…
Фрау Ева что-то сказала. В ответ послышалось:
– От ваших обещаний наша семья давно опухла. Пропадем от голода. Марки сейчас ничего не стоят!..
На сей раз и фрау Ева повысила голос.
– Вот что, – произнесла высокомерно. – Другие предлагают мне молоко по более низкой цене, но я сентиментальна, жалею родственников и потому пока беру у вас. Пока!.. Понятно? Советую прекратить истерику, а то будет поздно. Иди, передай дорогой сестричке все, что я сказала. Время теперь такое, каждый должен думать о себе. Прощай!
Рыжуха выскочила на крыльцо со слезами на глазах. Тарас, увидев ее, расстроился. «Заступиться за девчонку, что ли? – мелькнула мысль. – Должна же фрау Ева подумать о людях, войти в их положение. Тетка вроде бы добрая…» Но когда он сказал об этом вслух, Рыжуха изумленно переспросила:
– Добрая? Как же…
– Фрау Ева Шлифке…
– Никакая они не Шлифке, – перебила Рыжуха. – Дрянь она, Флик… Всегда обирала своих клиентов. Эсэсовская гадина!..
Девчонка оттолкнула Тараса, вскочила в повозку и хлестнула кобылку кнутом.
Стук колес давно затих за воротами, а Тарас все еще стоял, глядя ей вслед. В нескольких фразах, брошенных девчонкой в гневе, он получил целый ворох информации, в которой необходимо было разобраться.
В первую очередь, путаница в именах: Флик – Шлифке! Любезная, улыбчивая фрау Ева – дрянь, грабящая клиентов? Что-то не вяжется… И откуда у Рыжухи такая неуемная злость? Как она сказала: эсэсовская гадина! Но фрау Ева при первом знакомстве сообщила, что муж ее, солдат-пехотинец, погиб на фронте в первый год войны, а с наци она никогда никаких отношений не поддерживала. Вот какие дела!..
Черт возьми всех этих немцев и немок. Никому до конца верить нельзя…
Лицо на фотографии
Ночь напролет лил дождь. Стояла глубокая осень, но до сих пор она не заявляла о себе по-настоящему. И вот сразу все переменилось. Отель, мрачно выглядевший в солнечные дни, теперь и вовсе навевал уныние.
Лежа в постели, Тарас долго прислушивался к тягучему, надрывному посвисту ветра в печных трубах, к подрагиванию стекол. Слышался надоедливый дробный перестук капель. Дождь то затихал, то вновь с неистовой силой барабанил по набрякшей земле…
Проснулся Тарас от непонятной тревоги. Будто что-то важное забыл сделать или не додумал до конца нужную мысль. События последних дней представлялись ему сейчас ничего не стоящей чепухой. Тем не менее они назойливо возникали перед глазами.
Что же произошло с тех пор, как они поселились в отеле? В сущности, решительно ничего особенного. Он узнал о существовании контуженного Ганса Майера, ночного «мастерового», развлекающегося нелепыми занятиями. Фрау Ева Шлифке, хозяйка отеля, имела, оказывается, запасную фамилию, что вызывало у Гертруды недовольство. Богатая фрау и бедная племянница…
Разрозненные, ничего не значащие фактики рассыпались, как патроны на ладони, и не было обоймы, куда бы можно было их загнать. Просто Тарас чувствовал: что-то есть… Фронтовая школа многому
