— Я сказал о сдаче, значит после нее ты в моей власти и, если мне нужно о чем-то спросить, то я это делаю, а ты отвечаешь, — жестко говорил я. — А еще… Я могу свое слово и нарушить. Мне тоже слово давали и ряд, но нарушили твои же соплеменники. Так что говори! Бабы с детьми убежали в сторону ухода иных ваших воинов? Еще на кого-то нападаете? Если так, то я не смогу спасти жен и сыновей твоих, они станут мешать моим замыслам.

Мужик сверлил меня взглядом. Да, он поставлен перед выбором: либо сдать жреца и ту часть воинов, что отправилась с ним, скорее всего, на очередной разбой, либо спасти свою семью. И я был в решимости даже убивать женщин и детей, если выбором этого недовоина будет в молчать.

— Нет, они не побежали в сторону жреца, они к дому побежали, в ту деревню, откуда мы, — понурив голову отвечал мужик. — Там родичи остались, там мы не воевали. Принять могут, тем более, что есть…

— Там спрятаны ваши пожитки? Скот и иные вещи? — догадался я.

Судя по тому, как вспыхнули глаза пленного, а после он и вовсе, чуть не упал обессиленный, я правильно понял. Вот теперь, если забрать скот и весь скарб, то и родственники не примут.

То, что черемисы прятали свои пожитки, являя секте лишь часть имущества, говорило в пользу того, что и сами участники бунта не сильно доверяли жрецу, раз не пришли в его общину со всей скотиной. Жрец им друг, но еда дороже. Так и получается. Или же доля здравого смысла в головах людей имеется. Так зачем все это, обреченное на провал и кровь?

— Я тебе даю слово, что не сразу я отправлюсь к твоим родным и пойду туда не убивать их, а чтобы забрать часть скота, но я оставлю прокорм им, чтобы дошли о родственников. Но ты же сам понимаешь, что убить твоих родных могут уже там, куда они отправятся, — сказал я и отошел.

Геркул… Он стал кем-то вроде начальника моего штаба, на нем и планирование, с согласованием со мной, конечно, и добыча информации. Не то, чтобы я отдал сотнику бразды командования, отнюдь, но я хотел понять уровень компетентности Геркула, что ему можно доверить, а о чем поговорить, обсудить, как воспринимается нами одно и то же явление. Не исключено, что и мне нужно поучиться у Геркула, но сперва нужно увидеть, чему именно. А еще очень хотелось иметь рядом соратников, единомышленников.

Через десять минут мы вновь передвигались по лесу. В этот раз уже бегом. Судя по всему, разбойники, которые на свою преступную деятельность натянули религиозность и элементы национально-освободительной войны, должны уже возвращаться в логово.

Я не знал, чьи земли находятся в верстах двадцати от меня через лес. Но именно к тому боярину и направились жрец и его компания. И было их… три сотни. И откуда столько бойцов? Пусть они вчерашние пахари, но для того, чтобы взять в руки оружие, нужен определенный склад ума и характер. А эти сектанты потеряли погибшими только на моих землях до полутора сотни человек, после мы еще убили около сотни воинов, оставленных жрецом охранять места сбора общины в лесу. И вот к этому числу прибавляются еще бойцы, которые пошли грабить уже других бояр.

— Что видишь? — спросил я воина, взобравшегося на самую высокую сосну, которая к тому же росла на небольшом взгорке, так что обозримых просторов хватало, чтобы далеко, зрение бы только позволило.

— Идут, вижу. Ведут связанных людей, возы, много. Но видно плохо, сосчитать сколь много врага, не получается, — докладывал «глазастый» воин.

Определив направление, я начал расставлять людей в заранее присмотренных местах. Не заметил, как сам начал командовать, когда уже опомнился, что вопреки своему более раннему решению, мне доверился Геркулу, было поздно. Впрочем, посоветоваться с опытным сотником, который служил еще у ромеев, стоило.

— Как считаешь, сотник? — спросил я, когда уже люди были расставлены и, судя по всему, примерно через час именно тут должны пройти грабителей, просто вокруг непролазные чащобы и болотистая местность.

— Стрельба из лука накрест, узкий проход и поваленное дерево принесли… Я лучше не мог бы, — сказал Геркул осматривая будущее место боя.

Место для засады было выбрано хорошо, оно тут, по сути, единственное такое. И вот это несколько озадачивало. Я бы не повел отряд в такое место без должной разведки. Обязательно нужно было бы пройти передовой группе, занять высотные холмы, что раскинулись по краям поляны, на которую нельзя не выйти, так как в других местах пройти сложно.

Еще опыт Афганской войны будущего, заставлял именно так действовать. Я не был воином-афганцем, у меня свои войны, но инструкторами у меня оказались добротными. Так вот… проход обоза, по правильному, возможен только при занятии господствующих высот.

А что насчет поваленного дерева, так оно не на условной дороге и там сейчас не прячутся воины-арбалетчики, которых я планировал задействовать по фронту атаки. Ратники лишь условно могут быть названы арбалетчиками. На самом деле, это десяток Боброка будет встречать врага болтами самострелов. Парни достаточно долго тренировались, можно сказать, что среди всех иных воинов они мастера самострела. Между тем, главной задачей десятка Боброка станет сдерживание врага. Они выставят копья, те, что забрали у других черемисов, уже мертвых. И просто не должны пускать врага дальше. Даже не убивать, а лишь не дать случиться прорыву.

— Все верно придумал. Давай ждать! — сказал Геркул, отошел за холм и прилег там, постелив плащ.

Нервы у него стальные, ну да и я не промах, расположился на противоположном от тропы холме и чуть не уснул. Рассматривал серое пасмурное небо, мял землю, думая о том, что можно тут и подсечно-огневым хозяйством заниматься. Все равно лес мы так и так отвоевываем на свои строительные нужды. А земля даже тут, в лесной чаще, неплохая, может родить хороший урожай.

— Идут! — сообщил воин, который контролировал передвижение врага. — Остановились… Послали троих вперед.

— Осмотрительные твари, —