Шрифт:
Закладка:
Хейс просто стоял там, затаив дыхание, уставившись вниз на эту яму с костями и почти ощущая ужас и безумие, которые привели к возникновению такого зверства. Он отступил назад, ему было трудно относиться ко всему этому беспристрастно, как Шарки. Для него это выглядело так, будто эти трупы пытались выползти изо льда. Пристально глядящие лица и протянутые кремированные руки. Восковые фигуры или шоу привидений, но уж точно ничего реального.
Он нырнул под потолок из сосулек и увидел в снегу еще одну неправильную форму. По какой-то причине она привлекла его внимание. В воздухе висели пылинки и кристаллы льда. Его дыхание срывалось с губ огромными клубами. Используя ботинок, он счистил снег с фигуры внизу. Он смотрел вниз на сморщенную конусообразную фигуру длиной шесть или семь футов, сожженную дотла. Выглядевшую как нечто, вытащенное из инопланетного крематория.
Хейс, конечно, знал, что это такое.
Он узнал эту фигуру, и это заставило его желудок сжаться в спазме. Одно из тех существ. Вероятно, вырубили изо льда, а затем сожгли, когда поняли, что оно с ними делает. Или, может быть, силы безопасности сожгли его. Не то чтобы это имело значение.
- Тебе лучше подойти сюда, - сказал он Шарки тихим голосом. Тем, который вы использовали, когда не хотели будить младенца... или что-то спящее в гробу.
- Что? - спросил Катчен сверху. - Ребята, вы можете ускориться? Я... я здесь, и я начинаю терять самообладание.
Шарки подошла, говоря: - Некоторые из этих тел одеты в униформу, Джимми. Кто-то из сотрудников службы безопасности Колича, должно быть.
И Хейс в этом не сомневался.
... всплеск безумия. Люди убивают друг друга и кончают жизнь самоубийством... странные фигуры, бродящие по территории лагеря, которые не были людьми... призраки, привидения, я думаю... они говорили о дьяволах и чудовищах, фигурах, которые ходили сквозь стены...
Да, он мог слышать, как это говорит Николай Колич.
Вот только Колич не сказал главного. Да, эти люди на аванпосте при бурении попали в расщелину, но это была не просто расщелина, а, вероятно, погребальная камера Старцев. И открыть ее было все равно, что срезать струп с древней, отвратительной раны. И вытекший оттуда гной был заразным и злым, опустошительная чума в форме инопланетных воспоминаний и миазмов нежити, разложившийся разум, который все еще был опасен после всех этих бесчисленных эонов, духовное заражение, которое захватило их разумы один за другим. Делая их нечеловеческим, чем-то вечным и неумирающим, космическим ужасом.
- Еще один, - сказала Шарки. - Их могилы, должно быть, разбросаны по всем этим горам и расщелинам.
Хейс пнул его ботинком, чтобы доказать себе, что он мертв. Кусок кожистой, обгоревшей шкуры отвалился, как кора дерева. Внутри было пусто, этот инопланетный механизм превратился в пепел. Даже его призрак теперь был мертв. Или то, что Хейс назвал бы призраком, потому что ничто другое, казалось, не подходило. Эта дьявольская сила, остатки безжалостного разума, который, казалось, сохранялся после смерти, как отрицательный заряд в высохшей батарее... просто ожидая контакта с живыми ментальными энергиями, которые они могли бы исказить и ниспровергнуть.
- Хочешь предположить, что здесь произошло? - спросила Шарки.
- О, ты знаешь это не хуже меня. Они откопали несколько этих уродливых херов, и их разумы проснулись, стали активными. Русские начали видеть плохие сны и призраков и слышать разные вещи... и к тому времени, когда они поняли, что происходит, они уже не были людьми. Только... сосудами для мертвых, инопланетных разумов, которые, возможно, хотели осуществить какой-то извращенный план, запущенный в действие миллионы лет назад. Он сунул сигарету в губы и прикурил. - Затем люди с Востока забеспокоились и послали солдат. Некоторые солдаты были заражены этим разумом... но недостаточно. Те, кто не был, убили всех, кроме тех троих, упомянутых Количем, тех слюнявых и безумных тварей, которые когда-то были людьми. Остальных солдаты сожгли, и Старцев тоже.
- Вот почему они покинули этот лагерь, Джимми. Чтобы остановить распространение инфекции.
Катчен сказал: - Хорош уже, я... - он остановился, как будто у него перехватило горло, - я что-то слышу, народ. Звуки. Я не знаю... что-то движется, скользит...
Хейс подошел к лестнице.
Он услышал удар, за которым последовал еще один. Затем послышался скрежет, будто гвозди волочили по льду. Затем наступила тишина. Катчен скатился вниз по лестнице, промахнулся на последних трех ступеньках и приземлился на задницу.
Он посмотрел на Хейса дикими, немигающими глазами. Лицо его было белым, как лайка[36]. "Там... там что-то есть, что-то движется в другой комнате".
Они напряженно ждали, такие же неподвижные, как и лед вокруг них.
Сверху проскрипела половица. Раздался треск, за которым послышалась странная низкая вибрация. Стук, как удар кулака, в дверь наверху. Скользящий, шепчущий шум. Они присели рядом с Катченом, держась друг за друга. Наверху раздался пронзительный, гулкий раскат.
- Что за чертовщина? - спросил Катчен.
- Заткнись, - прошептал Хейс. - Ради Бога, молчи...
Они ждали, слыша звуки... удары и стуки, царапающие шумы и этот неземной треск. Хейс уцепился за них, впервые в жизни почувствовав себя настолько уязвимым. Мысли в его голове стали жидкими. Душа напоминала водоворот, погружающийся в бездонную черноту. Он почувствовал, как что-то застряло у него в горле, плач или крик, а Шарки издала приглушенный хныкающий звук.
Нет, они ничего не видели, но кое-что слышали.
То, что, вероятно, свело русских с ума. И они что-то почувствовали... что-то электрическое, растущее и ощутимое.
Снова пошли вибрации, заставив задрожать все здание. Стены наверху звучали так, словно в них били молотами. Наверху были и другие звуки... как шепот, искаженные голоса и глухие звуки, жужжание. А затем -
Шарки всхлипнула, и огромная аморфная тень прошла над люком, прошла и исчезла как будто какая-то гротескная фигура прошла перед фонарем, издав звук, будто вилкой царапают классную доску.
Они просидели минут
