Шрифт:
Закладка:
Несмотря на ненастную погоду я почти каждый день ходила по старой тропинке, ведущей в дому старухи Хеге мимо мертвого леса, сбросившего последние ржавые листья…только теперь никак не могла отыскать дом. Словно какие-то силы уводили меня в сторону, застилали глаза. Словно Хеге исчезла вместе с ее покосившейся избой и небольшим хозяйством. Но я стала догадываться, что это сама ведьма закрыла мне вход в свои владения, опасаясь, что я стану расспрашивать ее о Сьегарде. И она не ошибалась. Я очень хотела знать, куда он ушел и вернется ли когда-нибудь. Я не плакала, хотя грусть разрывала мне сердце. Мои слезы ничем не помогли бы, и я прекрасно знала это. Я мечтала только о том, чтобы судьба дала мне еще один шанс встретиться с колдуном и сказать ему о том, как он мне дорог, признаться в своей нерешительности и в том, что он мне очень сильно нравится. Узнай о моих мыслях Лорри, будь она рядом, она посмеялась бы надо мной, назвав ребенком и была бы права. Я поступила так, как поступают дети, испугавшись и отступив…
Вот и сейчас я пробиралась мимо голых ветвей мертвого леса. Они тянули ко мне свои руки, так похожие на тонкие кости скелета. Голые и сухие. Хватали за волосы, рвали платье, а ветер где-то там, над головой стонал грозно и страшно, швыряя в меня горстями мелкие капли дождя.
— Хеге! — крикнула я, отчаявшись, — Покажись! Нам надо поговорить! — но как и всегда в ответ только скрип качающихся под порывами деревьев, да шум дождевых капель по листве под моими ногами.
Возвращалась я домой такая же понурая и печальная. А на крыльце меня уже ждала мать.
Сванхильд поспешно набросила на мои плечи теплый вязаный платок и обняла за плечи.
— Пойдем в дом, переоденешься и обсохнешь, — сказала она и увлекла меня внутрь, где пахло сухими ветками горящего бука и летними травами, высушенными и развешенными по углам.
— Перестань уже ходить туда, — сказала мать, когда мы сели перед камином. Я в свежем сухом платье и она, глядящая на меня с грустью.
— Ты думаешь, все напрасно? — спросила я. Мать не знала о моем разбитом сердце, но догадывалась о многом, хотя мы с ней так ни разу не поговорили по душам, как это обычно делают матери и дочери. Возможно, будь я Фридой, то уже давно поделилась бы со Сванхильд своим горем, но нет. Я была просто Ингегерд, а Ингегерд привыкла держать все в себе.
— Может быть, старуха просто ушла из этих мест? — спросила мать. Я отмела эту мысль почти сразу же. Не знаю как, но я чувствовала, что Хеге все еще там, в лесу, просто прячется от меня.
Гулкие шаги за спиной заставили нас обеих обернутся. В зал вошел Фрей. Увидев нас сидящих перед огнем, он улыбнулся и приблизился. Сел рядом, протянув к пламени широкие ладони, покосился сперва на Сванхильд, а потом и на меня.
— Что-то случилось? — спросил он, глядя на мое бледное лицо и влажные распущенные волосы.
— У нас все хорошо, — ответила Сванхильд поспешно, — Просто Ингегерд попала под дождь и теперь мы греемся вместе с ней.
Фрей кивнул соглашаясь с ее словами, но кажется, не очень поверил в них. Впрочем, вопросов он больше не задавал.
— Море сошло с ума, — сказал он тихо и добавил, — Кажется, нам придется еще погостить в вашем гостеприимном имении!
Сванхильд расплылась в улыбке, а я зачем-то поспешила встать и ушла, объяснив, что устала и хочу прилечь немного отдохнуть. Мать проводила меня благодарным взглядом, и я услышала, как она заговорила с Фрейм, когда выходила из дверей.
— Возможно, у них все наладится? — подумала я с надеждой, а сама и вправду пошла с свою комнату и прилегла. Глядя на пляшущие в камине языки пламени, я не заметила, как провалилась в дрему, а затем и совсем уснула.
Сновидение не преминуло явится ко мне. Давно мне не снилось подобных снов, когда спишь и понимаешь, что это не просто сон…
Мне снилось море. Оно волновалось, качая на своих волнах, высоких и холодных, увенчанных пенными гребнями, длинный корабль. Люди на нем метались, стараясь удержать судно на плаву. Я видела гребцов, налегающих на весла, видела какого-то мужчину, стоявшего ко мне спиной и кричавшего короткие приказания своим людям, а затем заметила и его. Высокого, в развивающемся длинном плаще с отброшенным на спину капюшоном, черноглазого и черноволосого. Сперва в сердце кольнуло узнавание. Сьегард — подумала я, но тот час поняла, что ошиблась. Мужчина действительно был очень похож на колдуна, но это был не он, совсем не он. Он этого чужака веяло опасностью и злобой. Он него несло смертью! А когда мужчина повернул ко мне свое лицо, и я увидела его черные бездонные глаза, то почувствовала, как меня словно затягивает в них. Лицо страшного мужчины становилось все ближе. Я приближалась к нему, он притягивал меня к себе.
— Не смей! — раздался громкий крик, знакомый голос, такой громогласный, перекричавший шум волн и завывание ветра, и я почувствовала, что меня буквально откинуло назад, к высокому небу.
— Еще увидимся, Ингегерд! — крикнул мужчина мне во след, пока я летела вверх, покорная порыву ветра, осознавая, что этот человек знает мое имя, а затем я оказалась перед домиком старой ведьмы. Ветер опустил меня на ноги, бережно и осторожно, а затем исчез, словно его и не было.
Я повернула лицо к входу в избу и увидела стоявшего в дверях Сьегарда. Его черный взгляд был устремлен на меня. Я видела радость и отчаяние на его лице и протянув руки, шагнула навстречу к мужчине, когда прямо под ноги ко мне прыгнула кошка. Она преградила мне путь, изогнув гибкую спину и угрожающе зашипев взмахнула лапой, и я проснулась, широко распахнув глаза. Повернула голову и увидела, что все еще нахожусь в своей комнате, а в камине огонь почти потух и только
