Глава 22. Упитанная кустодиевская Виктория

Вася перечитывала очередную статью и не верила!

– Такого просто не может быть! Вчера Тома мне сказала, что статья заказная, что это происки мужа одной из её клиенток, которую она спасла и помогла ей найти своё место в жизни.

Перед глазами поплыли картины счастливой новой жизни той неведомой, но спасённой Томой женщины, полные сил и воодушевления, подпитываемые голосом и словами коуча. Как-то так получалось, что Вася, когда её слышала, словно попадала в иную реальность, где главное – оторваться от удушающего, тёмного прошлого, заполненного тянущимися жадными руками, хитрыми и коварными словами, помыслами окружающих, уничтожающих твою вольную, свободную натуру!

Даже самые-самые близкие оказывались совсем не такими, как Вася думала раньше, когда Тома начинала с сочувствием говорить о том, что привязанности калечат наше восприятие, что надо освободиться от пут нaсилия, которое творят те, кто притворяется близкими и любящими.

Правда, в новой статье говорилось вовсе и не о деятельности Томы в роли коуча, а о наследстве… И что-то такое Вася про наследство случайно от Томы слышала. Значит, такая история была?

– Какая ложь, какая клевета! – возмущалась Тома, превентивно обзванивающая клиентуру. – Надеюсь, дорогая, ты понимаешь, что это неправда? И да, ты уже избавилась от той калечащей мысли о том, что ты должна взять на себя ту ношу с собакой? Запомни! Ты никому ничего не должна! Любой, кто пытается внушить тебе что-то иное – занимается осознанным абьюзом! А те, кто прикрывается ненужными эмоциями – самые опасные из абьюзеров! Василиса, жалость – это недопустимая вещь!

– Да, да, конечно! – Вася прикрыла Неру уголком пледа, словно Тома могла увидеть щенка, спящего около неё на кровати.

Тётка Марина вовсе ничего не говорила о том, что Вася должна Неру пожалеть, наоборот, сказала, чтобы Вася оставила собаку, только… только как же её оставить, если об этом даже подумать невыносимо! И почему это, пожалеть кого-то так плохо?

– Жалость и любовь – два самых страшных наручника, которыми приковывают тебя к себе абьюзеры! – вещала Тома, судорожно соображая, что у неё на очереди ещё куча звонков к «коровкам», которые встревожены информацией и могут попросту разбежаться от неё подальше! Да что там «могут»! Некоторые уже и трубку не берут! – Ты меня поняла?

– Да, Тома, конечно, – пробубнила Вася.

– Отлично! Как только вернёшься, надо запланировать индивидуальные терапевтические занятия! – обрадовала её Тома на прощанье.

Вася отложила смартфон и уже двумя руками принялась наглаживать чёрную шерстку Неры.

– Наверное, у неё никогда не было собак! – вздыхала Василиса. – И вообще, как-то странно… Что? Надо жить в полном одиночестве, никого не жалеть – это ж нaсилиe, не любить – это ваааще нaсилиe, детей не рожать – они же ужас-ужас какие абьюзеры ещё даже до рoдoв… Эээээ, странно как-то.

Слова Томы звучали в голове, распространяя привычное безмятежное чувство удовлетворения, но в этот раз Вася встряхнулась и раздражённо пожала плечами:

– Как-то мне это не очень понятно стало! Может, и правда, нужна терапия?

При слове «терапия» мысли пошли по иному пути и заглянули в воспоминания о визите в ветеринарную клинику, откуда Вася со щенком только недавно вернулись:

– Понятно, когда Нере нужна терапия, чтобы полностью восстановить лапу, а мне-то зачем? Разве я больна? Вроде нет…

Она невольно ощутила вину за такие мысли:

– Фу, какая я… Тома старается, даже сама мне звонит, волнуется, как я восприняла ту ложь, индивидуальные занятия назначила, а я… Я так перед ней виновата… Так, стоп! А разве это не то, что я чувствовать НЕ должна?

Вася призадумалась, а потом полезла в интернет – почитать ещё раз те самые статьи и негативные отзывы о Томе, которые показала ей Марина.

Потом, начитавшись, и чувствуя, что у неё начинается что-то вроде паники, она нырнула в перечитку положительных отзывов о Томе, немного успокоилась, а потом… потом внезапно заметила кое-что странное. Такое странное, что она поначалу решила – померещилось!

– Да ладно? И тут? И здесь тоже? И я похожую фразу о наручниках недавно от кого-то слышала! – Вася вспомнила от кого и стиснула зубы.

– Так! А ну-ка… кто у меня из знакомых в филологическом учится?

Если Васин бывший одноклассник и удивился просьбе прочитать отзывы о каком-то коуче и высказать своё мнение, то он никак этого не показал.

– Вась, по-моему, весь этот поток сиропа написан одним и тем же человеком! Знаки препинания, выражения, построение фраз – отпечатки стиля одни и те же! – услышала Василиса. – Вась, а вообще-то это серьёзная штука… Если такой спец сам про себя отзывы пишет, то он, то есть она, как минимум не чиста на руку, а уж если владеет НЛП, то вообще кранты!

– Чем? – не поняла Вася.

– Нейролингвистическим программированием, – расшифровал её собеседник. – Почитай – страшная штука. Надеюсь… надеюсь, ты с этой тёткой не общалась!

– Нет-нет… Понятно! Спасибо тебе большое! Ты мне очень помог, – упавшим голосом ответила она, погружаясь в чтение про НЛП и с ужасом понимая, откуда брались её приятные ощущения и полная уверенность в Томиной правоте и непогрешимости. Читала долго, а потом взяла на руки сопящую Неру и заплакала.

Трудно обнаружить, что всё то, во что ты так верил – обман. Причём не просто случайный, неосознанный, а вполне себе продуманный, злонамеренный, хитрый и жестокий обман!

– Зачем? – всхлипывала Вася, – Неужели… Неужели просто ради денег? Но ведь она же жизни ломает! А если бы я из дома ушла? Хотя… хотя я ведь собиралась, даже подработку нашла, чтобы от абьюзеров-родителей не зависеть, но она была против, долго мне впаривала, что я не должна уходить, потому что тогда мне придётся понести тяготы быта как дополнительные последствия абьюза родителей. Ааааа, ну, конечно! Если бы я ушла, надо было б комнату снимать, и денег стало бы на порядок меньше!

К вечеру наревевшаяся Василиса позвонила Томе и сказала, что та может больше не трудиться, назначая ей индивидуальную терапию.

– Спасибо за вашу «заботу»! Я, кажется, уже вылечилась! – крикнула Василиса, оборвав все попытки коуча заговорить, уболтать её, изменить решение, и внесла Тамарин номер в чёрный список.

Марине, вернувшейся домой вечером, оставалось только поздравить себя с победой!

– Виктория, однако! Упитанная кустодиевская Виктория! Только вот Илюше не стоит расслабляться – пусть продолжает! Не-не, я вовсе не злопамятная, что вы, что