7 октября, 23:57

Напечатал у себя в тг-канале:

«Если вы читаете эти строки, значит, со мной всё в порядке. Вернулся с передовой и нашёл возможность скинуть весточку. Контракт заканчивается. На боевое больше не отправят. Надеюсь. Немного устал. В остальном — норма.

Этот контракт начинал с караульного в комендантском взводе, а заканчиваю командиром боевой группы штурмового подразделения.

Даст Бог, вернусь в Москву в первых числах ноября. Вернусь с книгой (с книгой в телефоне). Старался не забывать о том, что я всё ещё литератор, несмотря на то что приходится быть доблестным русским воином.

Пока нет уверенности в том, что книгу стоит отдавать на читательский суд. И дело не в том, что писалась она буквально на ходу, в окопах, в коротких перерывах между боями, и потому не дотягивает до какого-то небесного художественного уровня. Книга с перебором откровенная, а война ещё не закончена. Важен принцип: не навредить. Главное, что книга есть, а когда она будет напечатана — уже не имеет значения.

Проза. «Дневник добровольца». Почти десять авторских листов. Стихи, к сожалению, не шли. Были, но мало.

В «Дневнике…» записывал мысли, события, рассказывал о солдатском быте, о боевых товарищах, о хороших и плохих людях, с которыми встречался на войне. Это моя история моей войны. Иногда смешная, чаще трагическая.

Поначалу заводил дневник как некую терапию. Он помогал молчать. На войне надо быть молчаливым. Потом привык к нему, и дневник превратился в доброго собеседника, всё понимающего, умеющего слушать и прощать.

В «Дневнике…» мало войны, много любви. Только в той жизни, которой живу сейчас, войны больше. Уверяю вас. Безжалостной и беспощадной. Любви совсем нет. В жизни любви нет, но она есть в моём сердце, как раз там, где нет войны.

В «Дневнике…» нет ни одного топонима. Избегал упоминать позывные командиров. Не описывал сути боевых заданий, на которые выходил. Объектам, где приходилось бывать, придумывал смешные или романтические названия. В зависимости от настроения. Тому есть причина. В случае моей гибели телефон мог оказаться в руках неприятеля и навредить моим товарищам.

Вот вроде и всё. Зачем я вам об этом написал? Чтобы знали. Я жив. Несмотря ни на что. Я не предал ни вас, ни себя, ни нашего Отечества, ни своей любимой русской литературы. Мои дети могут гордиться мной».

Вернусь с боевого, отправлю. Мыслями я уже на большой земле. Тяжёлый месяц. Психологически. Постоянно думаю о доме.

8 октября, 14:32

Не мог уснуть до трёх ночи. Мысли не дают покоя. Крутился на камнях, вертелся так, что протёр дырку в камуфляже. На боку. Встал в районе семи. Выпили кофе с Элпэка.

Парни начали к девяти подтягиваться к нам. Обсудили то, что появились проблемы с бензином и рацией. Эти проблемы нами не решаемы. Доставки нет. «Ноги» не справляются. Продумали план сегодняшней работы. Будем копать ход до лисьей норы, которую давно заметили, но не заглядывали туда. Вдруг заминирована.

В районе одиннадцати вышли, а к часу дня уже прокопали ход под землёй до норы, где нашли ящик с патронами для пулемёта. Крупнокалиберного. Полностью заряженная лента. Ящик с американской маркировкой, но лента, похоже, наша. Завтра перенесём в Отросток.

Попросил Костека влезть в нору и пошебуршить там землю, вдруг пулемёт найдём. Костек залез целиком, одни ноги торчат. Лежит не двигается. Испугался, подумал, что с ним что-то случилось. Позвал. Не отзывается. Слышу, Костек начал как бы сам с собой разговаривать. Всё, решил, с ума спятил. Рядом жахнуло. Наверное, с испуга фляга потекла.

Подёргал Костека за ноги. Он развернулся. Смотрю, а у него в руках телефон. Парень, оказывается, залез в нору и снимал там себя. Я расхохотался и назвал его чёртовым блогером. Дал команду на выход, и к двум часам дня мы уже вернулись в Отросток. Перекусили.

8 октября, 21:11

Перекусили, отдохнули часок, занялись наведением порядка в Отростке.

Ветер и дождь то затихнут, то снова усилятся.

В Отросток вода не проходит. Заранее затыкали все возможные и невозможные дыры. Герметичненько сидим.

Вечером покошмарили немцев из РПГ и стрелковым. Ответки почему-то не было.

Переходим в статус ночного бдения.

Дежавю. Каждый новый день похож на предыдущий. Стабильное положение.

Бензин принесли. Генератор урчит, как гигантская кошка.

9 октября, 13:42

Сплю плохо, работаю хорошо. Мокрый, грязный, уставший. Прямо как рыжий, честный, влюблённый. Фильм такой был. В детстве. Помню только название.

Вчера вечером с парнями смотрели что-то американское. Чушь полная. Мужик пристегнул себя к женщине наручниками и застрелился. Женщина потом полфильма таскалась с его трупом, пытаясь отстегнуться. Так и мы таскаемся с окраиной Российской империи, которая назвалась Украиной и торгует подаренной нами государственностью. Украина пристёгнута к нам корнями. Она добровольно пустила себе пулю в лоб и теперь трупом путается под ногами. Корни не обрубить. Выход один. Перестать считать её окраиной и сделать частью Российской империи.

Украины нет. Есть одна неделимая Россия. За неё и стоим.

9 октября, 21:25

«Помните, что вы герои, — говорю парням, — и вам будет легче…» Они помнят и улыбаются, когда иные плачут от боли и страха.

10 октября, 10:31

Рамзан (боевой санитар) как-то сказал, что, если человек падает от изнеможения, значит, он потратил всего лишь третью часть своей жизненной энергии. Останется запас в целых две трети, то есть в два раза больше истраченного. Слова Рамзана вспоминал, когда валился с ног от усталости. Поднимался и снова бежал, шëл. Когда не мог идти, полз.

Группу из Кишки Дракона сменили. Значит, скоро придёт замена нам. Получилось самое длинное б. з., несмотря на то что задачу выполнили в первую неделю. Всё остальное время самостоятельно искали себе работу, ставили задачи и выполняли их. На войне это нормально. Обычное дело, и всё же хочется сказать, что парни моей группы — молодцы. Почти не ныли. Со всем справлялись.

Время болезненно замедляется. Кто хочет почувствовать на своём языке жвачку минут, должен непременно сходить на войну. Здесь время