— А мы ему ничего не скажем, — сказал я. — Просто отвернись на минутку.

Парень послушно отвернулся к стене, и мы прошли в крепость, тихонько посмеиваясь над незадачливыми караульными.

Внутри, во дворе, почему-то было пусто, только немногочисленные слуги иногда пробегали туда-сюда. Ни одного воина, ни одного дружинника видно не было, хотя обычно они регулярно тренировались на утоптанной площадке посередине. Всё это выглядело довольно странно.

Да и взгляды, какими нас провожали слуги, были скорее недоумевающие, мол, что эти двое тут делают. Но мы целеустремлённо шли напрямик к покоям Хререка, напустив на себя уверенный вид, хотя лично у меня уже успело сложиться впечатление, что всё это зря, и наша затея успехом не увенчается.

Мы подошли к двери в княжескую горницу, остановились возле неё. Из-за двери слышались голоса, недовольный — Миляны и виноватый — Хререка. Содержание разговора оставалось тайной, да и мне не хотелось подслушивать, я никогда не любил становиться свидетелем семейных сцен. Но сам факт подобной сцены яснее ясного говорил о том, что медовый месяц закончился чуть раньше обычного.

— Что будем делать? — шёпотом спросил Вышата.

— Подождём, — сказал я, и мы немного отошли от двери.

Вскоре из-за двери послышались крики, и Вышата дёрнулся, чтобы примчаться на помощь, но я его остановил. Нам лучше не вмешиваться. И в этот же момент в коридор выскочил сам князь, громко хлопнув дверью, взбешённый, всклокоченный. Мы застали его не в самое лучшее время.

Хререк увидел нас, резко остановился, хмуро посмотрел на меня, на Вышату.

— За мной, — коротко бросил он и широким шагом пошёл прочь отсюда.

Мне пришлось ковылять на пределе возможностей, чтобы просто поспевать за князем. Хререк выглядел мрачным и задумчивым, и я отлично видел, что сейчас не время для просьб или предложений.

Князь вышел во двор, прошёл к тренировочной площадке, схватил там деревянные мечи, бросил Вышате один, бросил мне другой, взял себе.

— Защищайтесь, — хрипло сказал он, сходу обрушивая удар на Вышату.

Отличный способ выплеснуть злость. Мне даже пришлось бросить костыль и взять меч обеими руками, чтобы поспевать за ударами Хререка, хотя мы с Вышатой были вдвоём и даже не думали поддаваться.

Будь это схватка на настоящем оружии, Хререк порезал бы нас обоих в лохмотья, но так он ограничивался только синяками и ссадинами. Мы же его достать не могли даже вдвоём, объединив усилия, лишь изредка тому или другому удавалось зацепить князя самым краешком. Я ещё и не мог нормально маневрировать по площадке, хромая, вместо того, чтобы порхать бабочкой. Да, в настоящую драку мне пока лучше не лезть.

— Ладно, хватит, — тяжело дыша, произнёс Хререк и вернул меч обратно на стойку.

Мы, взмокшие от пота, сделали то же самое.

— Давненько вас видно не было, — сказал князь. — С чем пожаловали?

Видимо, даже тренировочный поединок позволил ему выпустить пар, князь немного успокоился.

Мы с Вышатой переглянулись, не зная, с чего лучше начать.

— Засиделись мы в городе, княже, — сказал я. — И ты тоже.

Хререк нахмурился, но промолчал. Продолжай, мол, я слушаю.

— Соскучился, наверное, по песням клинков? Как гремят щиты, ревут трубы, развеваются знамёна, — сказал я, видя, как его взгляд постепенно становится заинтересованным.

— Допустим, — хмыкнул он, сунув большие пальцы за пояс.

— Твои враги тоже заскучали, — сказал я. — Не думал сходить их взбодрить?

Князь бросил быстрый взгляд на терем. Мысли его всё ещё оставались далеки от грандиозных захватнических планов.

— Довольно пахать и сеять, князь, пора бы уже и урожай собирать, — иносказательно произнёс Вышата.

— Здесь не место для таких разговоров, — задумчиво сказал Хререк. — Пойдёмте за мной.

Я подобрал костыль и мы отправились в дом. Рабочий кабинет, если можно было его так назвать, основательно зарос пылью, похоже, Хререк запрещал слугам заходить сюда без разрешения, и сам позабыл дорогу сюда.

Князь критически оглядел светлицу, поморщился, но прошёл и уселся на одну из лавок.

— Говорите, — сказал он.

— Мы слишком засиделись, — повторил я. — Так уже продолжаться не может.

— Это ты так решил? — хмыкнул он.

— Многие, — вставил Вышата.

— По городу и так уже ползут всякие… Слухи, — сказал я.

— Это какие? — князь сложил руки на груди.

— Что ты растерял свою доблесть, княже, — склонил голову я. — Что Миляна тебя околдовала, чтобы ты больше не выходил в бой и не покорил ни одного племени на этой земле.

Слухи действительно ходили. Как им не ходить, если ты сам их распускаешь.

Хререк вскочил, прошёлся по светлице из угла в угол. Его лицо не выражало никаких эмоций, он старательно их контролировал, но я всё-таки видел, как он растерян и от этого злится. Так ведь может дойти и до того, что под ним зашатается трон, а власть уплывёт из рук к какому-нибудь более удачливому и храброму ярлу или князю.

— Да, я понял… — пробормотал он. — Это верно.

— Представь только, на какие высоты можно подняться, если покорить весь путь? От Хольмгарда и до самого Кенугарда, — сказал я.

Князь остановился на мгновение, поразился масштабу задуманного, и тут же зашагал снова.

— Нет-нет, это невозможно, у нас нет столько людей, — сказал он.

— Покорить можно не только силой, но и словом, — пожал я плечами. — Ты набрал силу, князь, многие и так захотят присоединиться к тебе.

— Только если ты не посвятишь остаток жизни, трудясь на потеху Велесу, — сказал Вышата. — А не на потеху Перуну.

— Служи Одину, а не Фрейру, — пояснил я.

— Вот так, значит, — буркнул Хререк.

— Да, — сказал я. — Сражаться за тебя — честь для