— Покажешь?..

— Да, покажу. Не бойся.

— Я не боюсь, — возразила я, хватаясь за поданную ладонь, и его высочество улыбнулся, тепло глядя на меня:

— Немножко всё же боишься. Не нужно. Пойдём, переноситься здесь можно только из холла ресторана.

— Переноситься?

— Да, — кивнул Арчибальд, но больше ничего не сказал, а я решила не переспрашивать, опасаясь, что испугаюсь ещё сильнее.

Потому что уже чувствовала, что именно он собирается мне показать…

.

Когда мы с его высочеством переносились, я зажмурилась. Он сам попросил меня это сделать, но я бы и так не открывала глаз — слишком уж очевидным мне казалось то, куда именно мы переносимся.

Я ожидала жара или хотя бы повышенной температуры вокруг, но ничего подобного не было. Чуть теплее, чем в столице, — но не более чем на пару градусов. Удивительно, ведь Геенна — огромная стена из огня, от неё должен идти жар, разве нет?

— Можешь открывать глаза, Айрин, — шепнул Арчибальд мне на ухо, и я замерла в смятении. Да, я не протестовала, когда его высочество решил перенести меня сюда, потому что было любопытно, но это не значит, что я не испытывала страха. Я видела Геенну лишь на иллюстрациях, и каждый раз меня била лёгкая дрожь. А магпортретов с ней вовсе не существовало — отчего-то аппараты не могли её запечатлеть. — Открывай, не бойся. Ничего страшного не случится.

Я послушно приподняла веки — но передо мной было только лицо Арчибальда. Он улыбался, глядя на меня с иронией, как на забавного котёнка, у которого от страха шерсть встала дыбом.

Я заглянула принцу через плечо, но ничего толком не увидела, кроме деревьев, в основном хвойных. Единственное, что настораживало, — земля под ними. Травы было мало, а сама земля больше походила на пепел. Серая, слегка потрескавшаяся, будто от недостатка воды.

А потом я обратила внимание на запах… И по позвоночнику побежали липкие и противные мурашки.

Этот запах… Я хорошо помнила похожий. В день похорон мамы я ощущала его в зале прощания. Сразу после церемонии, когда лежащее в гробу тело вместе с цветами закрывается досками, а затем за пару секунд всё сжигается, оставляя на столе только пепел. Он почти тут же при помощи магии сметается в подготовленную урну, но вот эти несколько мгновений, когда он ещё не достиг сосуда и остаётся на столе, очень чувствуется его запах. Сладковато-горький, душный, слегка тошнотворный… От него першит в горле и сдавливает грудь, перекрывая дыхание.

Вот только в зале прощания это длится совсем недолго, а здесь, скорее всего, так пахнет постоянно. Потому что…

— Это запах смерти, — шепнула я, вновь посмотрев на Арчибальда. Он уже не улыбался. — Она именно так пахнет…

— Верно, Айрин. И эта земля, на самом деле, действительно отчасти пепел. На плато осталось множество моих товарищей. И в основном они стали пеплом.

— Тогда я тем более не понимаю, как можно мечтать о таком.

Только в эту секунду я обратила внимание на то, что отражалось в зрачках Арчибальда. И невольно сглотнула: появилось ощущение, будто его глаза объяты пламенем… Пламенем, которое, по-видимому, находится за моей спиной.

— Обернись.

Я глубоко вздохнула, набираясь смелости, и сделала то, о чём попросил меня Арчибальд, — развернулась в его объятиях. Тут же охнула, едва не осев на землю, но его высочество подхватил меня, сжав ладонями талию, и я опёрлась о его грудь спиной, глядя на то, что разверзлось прямо у меня перед глазами.

Геенна. Огромная огненная стена, у которой не было видно ни конца ни края. Она уходила далеко в небо, просто теряясь в облаках и подсвечивая их зловеще-алым светом. Она расползалась влево и вправо, и как я ни старалась — не смогла понять, где же она всё-таки заканчивается. А там, где Геенна начиналась — у самой земли, — будто бы вовсе не было поверхности… Казалось, что этот огонь бьёт не изнутри почвы, а из какого-то разлома в ней, но, возможно, это была иллюзия. Всё-таки мы с Арчибальдом стояли не так уж и близко, хотя точное расстояние я определить не могла.

— Место, куда мы с тобой перенеслись, — самая крайняя точка для построения пространственного лифта, — шепнул Арчибальд мне на ухо. — Дальше заклинания слишком сбоят, рискованно. Геенна действует вообще на всю магию, кроме родовой, поэтому демонов приходится подпускать поближе. Если бы мы научились стабилизировать заклинания, всё было бы намного проще.

— Арчи, — шепнула я в ответ, даже не заметив, как назвала его, — я всё равно не понимаю…

— Ты сама сказала, что здесь пахнет смертью. Это не совсем так, Айрин. Не только пахнет. Геенна — это сама смерть. Пока она остаётся здесь, на плато, но в любой момент может шагнуть и дальше. И если мы не будем защищать мир от неё, смертью станет всё вокруг. Понимаешь? Я знаю, это сложно. Но так бывает. Кто-то предпочитает прятаться от опасности, другие же выходят ей навстречу, чтобы защитить остальных. Не будь нас, не станет мира и жизни, всё превратится в смерть.

Пока Арчибальд говорил, я дрожала. И от его слов, спокойных и размеренных, выверенных и точных, но горячих и страстных… И от вида Геенны, такой яркой, что у меня даже начали слезиться и болеть глаза… И которую было невозможно не бояться.

Как можно не бояться смерти?

Кажется, я спросила это вслух…

— Кто тебе сказал, что я не боюсь? Боюсь. Все боятся. Тот, кто говорит, что не боится, — лжёт. Но страх по-разному действует на людей. Одни начинают пятиться, другие бегут вперёд. Одни теряются, другие собирают все силы и принимают правильные решения. Дело не в страхе, а в том, как он проявляется. Он может проявляться трусостью и безволием, а может — смелостью и отвагой.

— Страх проявляется смелостью… — прошептала я, кажется, не в силах моргать. Я просто прикипела взглядом к Геенне. — Какая странная мысль…

Арчибальд внезапно развернул меня лицом к себе и, чуть нахмурясь, провёл ладонью по мокрой щеке.

— Я слегка переборщил. Для первого раза ты слишком долго смотрела на Геенну. Потом привыкаешь, но всё равно постоянно глядеть на неё нельзя. Закрой глаза, я построю лифт и перенесу тебя в Граагу.

Я кивнула и зажмурилась. Придерживая