Едва дослушав перевод Марико, Тахикиро быстро заговорила, лицо ее при этом пылало, глаза выражали решительность. Ал заметил, как лицо его ненаглядной переводчицы покрывается пятнами. Она едва сдерживалась, чтобы не наорать на смутьянку. Из всего потока слов, произнесенного яростной Тахикиро, он смог разобрать только одно. «Пусть только кто-нибудь из этих грязных варваров дотронется до меня. Я ему яйца отрежу!»

«Кто ее собирается трогать? Кому она вообще нужна?» — удивился про себя Ал.

Наоравшись вволю, Тахикиро выскочила из дома, чуть не сорвав с места хрупкие седзи.

«Ну и деваха — вулкан! Не дай бог, кому в жены достанется».

— Я прошу прошения за госпожу Усаги Тахикиро. — Марико низко поклонилась Алу, ее лицо снова обрело спокойное выражение. — К сожалению, она очень эмоциональна. Тем не менее она считает так же, как я, что вы правильно сделали, решившись подчиниться своему дяде, который, как мы поняли, после смерти вашего уважаемого отца сделался главой рода. Мы, самураи, знаем, что такое долг. — Марико вздохнула. Выходка Тахикиро явно вывела ее из равновесия.

Еще раз извинившись перед Алом, Марико сказала несколько слов Фудзико, должно быть отпуская ее, после чего та низко поклонилась Алу и вышла прикрыв за собой седзи.

— Господин Токугава оказал мне честь сообщить вам, что на Андзиро он дарит вам этот дом, жалование о котором говорил господин Ябу, а также наложниц. Вам и господину Адамсу.

— Наложниц?! — Ал почувствовал, как по его спине поползли предательские мурашки. С одной стороны он знал, что, по книге, Блэкторн получает наложницу Усаги Фудзико, внучку знаменитого Хиромацу Железного Кулака, но с другой…

Усаги Фудзико недавно овдовела, ее муж был предан позорной казни за то, что чуть не погубил господина Токугаву. Муж и ребенок. При мысли о ребенке у Ала сжалось сердце. Но он быстро взял себя в руки, Фудзико была не особенно красива, но очень умна, родовита и образованна. Она может стать непревзойденной помощницей во всех делах, она…

Одно плохо, после смерти мужа и сына Фудзико страстно желала смерти, каждый день искушая себя совершить самоубийство без надлежащего разрешения, наслав на себя проклятия и испортив карму на все оставшиеся воплощения.

Впрочем, Фудзико могла быть идеальной в японском представлении женой, если вообще теперь можно было верить написанному. Если история не изменилась.

— Вы задумались? Вы, наверное, хотели бы знать имена наложниц? — улыбнулась Марико. — Иметь свой дом это очень хорошо. Вы же хотите иметь семью и детей?

Ал вздрогнул, догадавшись, что Марико знает о ребенке. Марико тоже поняла, что выдала себя, но решила, что во всей этой истории с младенцем нет ничего такого, что Ал мог бы захотеть скрыть. Хотя, если господин Глюк не посчитал нужным рассказывать ей о своей забаве, значит, и ей, как порядочной женщине, не следовало соваться в его дела, нарушая священное ва кормчего. И какой смысл гадать о причинах такой смехотворной скрытности. Скрытности в прозрачных домах?..

— Кого же мне определили в качестве наложниц? — спросил Ал, заранее зная ответ.

— Токугава-сан сказал, что за домом и слугами нужен присмотр. Усаги Фудзико и ее сводная сестра Усаги Тахикиро будут отличными наложницами для вас и господина Блэкторна.

— Усаги Тахикиро?! — Ал вскочил. В голове стучали барабаны, давление видимо подскочило до верхней черты. — Усаги Тахикиро вообще не может быть ничьей наложницей! — Не заметив, он перешел на русский. — Эта стерва!.. — Он помотал головой, пытаясь найти подходящее английское слово, — которую можно только пристрелить — вот, что это такое. Я не хочу проснуться с перерезанным горлом, или недосчитаться какой-нибудь части тела. Тахикиро — мужик, воин, но только не женщина! Я не сплю с мужиками!!!

— Зачем же так волноваться? — Марико протянула ему чай, но Ал не принял чашки. — Конечно, отец очень любил Тахикиро и всегда брал ее с собой в походы. Она выросла среди самураев. Но такова была его воля. Это можно понять. Впрочем, Тахикиро может стать наложницей господина Адамса, а Фудзико вашей. Вот и решение проблемы.

— Но тогда она убьет его! — Ал беспомощно сел на татами рядом с Марико. — Тахикиро еще не была с мужчиной, ведь так?

— Вы правы, Алекс. Тахикиро девственница, но она еще и самурай, а для самурая самым важным было и остается служение своему господину, а значит, она вытерпит. Она будет делать все, что должна делать хорошая наложница.

— Извините, но я не могу принять Тахикиро! — взорвался Ал. — Сегодня она, как вы выражаетесь «вытерпит», а завтра взбунтуется и отрежет мне голову! Пусть возвращается к Хиромацу. Вместе они быстрее придумают, как убедить Токугаву изменить приказ. Или, может, пошлет ее на поле боя, как мамашу…

— Тахикиро получила явный приказ Токугава-сан стать наложницей, и если она явится к Токугава-сан или к своему деду, Хиромацу-сан, точно побитая собака, ее ждет позорная жизнь, которая будет ничем не лучше смерти. — Марико побледнела, ее губы дрожали. — Хиромацу-сан мой свекр, отец моего мужа, и я знаю, что он жесток, но мудр и необыкновенно справедлив. Если Тахикиро явится к нему, не выполнив приказ своего сюзерена, явится с вашим отказом, он отдаст ее эта!

— Кому отдаст? — не понял Ал.

— Эта — грязный народец, который ест мясо, не моется, возится с трупами людей и животных, сдирает шкуры, варит мыло из падали. Эта…

— Японские чмошники, — перевел Ал на русский, и его перекосило. По жизни он терпеть не мог грязных, вечно пьяных и дурно пахнущих соседей, что сначала с неделю пили всей семьей, а затем сдавали бутылки и притаскивали в дом мешки с помоечными трофеями. Из-за этих чмошников, а точнее, из-за тошнотворного запаха, который те испускали, он краснел, приводя в дом девушек. Мало этого, Ал был вынужден всегда встречать своих друзей на остановке, опасаясь, что сам вид бомжеватых мерзавцев мог напугать или здорово испортить настроение его гостям. И вот теперь, из-за его отказа, юную и весьма талантливую Тахикиро, дочку и внучку даймё могли отправить к подонкам похлеще его питерских соседей, чтобы она задохнулась в их смраде и пьянстве. Умерла от стыда и унижения. Нет, этого Ал не мог допустить!

— Под москитную сетку я ее, во всяком случае, не пущу. Иначе, либо ей, либо мне не жить, — мрачно констатировал он.

— Вот и хорошо. Пусть она подыскивает вам девушек по вашему вкусу, а спать с ней вы не обязаны… Впрочем… — Она подумала. — Если вы боитесь, что Тахикиро все равно убьет или изуродует вас, застрелите ее, и дело с концом. Никто не осудит