вообще не понимаю, почему им не нравлюсь, – кисло призналась Алиса. – По идее, целью является Герман, и все шишки должны сыпаться на него, но достаётся почему-то мне. И ещё хотелось бы знать, отчего вас с Игорем напрочь обходят стороной. Если бы покушались на каждого из нас, это было бы, по крайней мере, логично.

– На Игоря покушаться не надо, он и так делает всё, чтобы поскорее самоубиться – с выдумкой и безграничной фантазией. А я… Зачем меня убивать, я никому не мешаю…

– А я, значит, мешаю? – возмутилась девушка.

– Более чем, – хором подтвердили друзья, и ей ничего не оставалось, кроме как обиженно удалиться в палатку.

Через некоторое время к ней присоединилась Нинка, а мужчина продолжали негромко переговариваться, споря, кому из них дежурить первым. Подруга пару раз спросила, не нужно ли чем-то помочь, не дождавшись ответа, решила, что Алиса спит, и предпочла последовать её примеру. Девушка не спала. Стоило ей закрыть глаза, как она снова оказывалась под водой – задыхалась, боролась со страхом, отсчитывала последние мгновения своей незадавшейся жизни. Лежать, молча таращась в темноту и прислушиваясь к тому, что происходит снаружи, тоже было не слишком приятно, но готовность к обороне всё же приносила определённое спокойствие, осознание того, что самый главный бой ещё не проигран и шансы по-прежнему остаются.

Стремясь вычеркнуть злополучное болото (почти братскую могилу!) из памяти хотя бы до утра, Алиса постаралась найти другой образ, на котором мозг сумел бы сосредоточиться, и как-то так получалось, что наиболее безопасными для психики были мысли о сундуке. При свете костра она успела его хорошо рассмотреть и была склонна согласиться с Игорем – резные завитушки и правда походили на вензель. Девушка попыталась воскресить перед внутренним взором экспозицию местного музея, который от нечего делать иногда посещала, однако к окончательному выводу относительно собственника деревянных выпуклостей на крышке так и не пришла. Вензель, если это вообще был он, вполне мог украшать вещи совсем другого аристократа. Следовало лучше учиться в школе и больше интересоваться родной историей, чтобы не садиться в лужу в таких вот обстоятельствах.

Немного помучившись совестью, о существовании которой подзабыла ещё в детстве, Алиса почувствовала, что симптомы ненавистной аллергии снова намереваются атаковать, и решила сыграть на опережение, заранее выдвинувшись к воде. Герман, завидев её, поднялся было навстречу, но девушка упрямо его проигнорировала, и он опустился обратно, сверля её пристальным взглядом. Разгуливать перед ним в одной футболке было несколько некомфортно, хотя в присутствии Игоря и Нинки она об этом вообще не задумывалась, а уж раздеваться и лезть в реку – и вовсе казалось глупостью. Сполоснув руки и лицо, Алиса с надеждой покосилась в сторону мужчины, который, словно издеваясь, пялился на неё во все глаза, даже не притворяясь, что готов отвернуться, и зашла в воду по колено.

– Ещё б за фотоаппаратом сходил, – предельно мрачно буркнула девушка себе под нос и тут же радостно встрепенулась. Фотоаппарат! Ну как же она сразу не подумала!

Алиса устремилась обратно в палатку, явно приведя Германа в тревожное замешательство, но даже не притормозила, чтобы насладиться моментом. Она порылась в вещах рядом с безмятежно посапывавшей подругой и с удовлетворением извлекла фотоаппарат из-под какого-то пакета. Выходить на улицу девушка не стала, поскольку там было ненамного светлее, – просто уселась в углу и сложила ноги по-турецки. Камера ответила на её прикосновение мерным умиротворённым жужжанием, перед глазами замелькали недавние снимки.

Было их много, и преимущественно оригинальностью они не отличались, поэтому она проматывала фотографии всё дальше и дальше, пока не наткнулась на привычные виды имения, по которому Нинка успела погулять перед тем, как всё покатилось в тартарары. В детстве Алиса излазила его вдоль и поперёк, могла ориентироваться там с закрытыми глазами и в малейших подробностях описать любую трещину на фасаде. Однако с тех пор интерес к развалинам поугас, желания слоняться среди осколков былого величия она уже тоже не ощущала и многое узнавала с трудом, а некоторые особенности вроде аккуратной каменной кладки, взявшейся невесть откуда, и вовсе стали сюрпризом. Изнутри обветшавшее строение выглядело совсем плачевно, но снаружи по-прежнему напоминало о своих лучших годах; обнаружив то, что искала, девушка едва не издала победный вопль.

Над одним из дверных проёмов красовалась некая бледная выпуклость – ранее цветная, но уже давно облезлая, с многочисленными сколами и торчавшей из центра ржавой железкой. Если бы Алиса не знала, на что обращать внимание, она бы просто пролистнула снимок, но глаз зацепился за уже известную деталь, и теперь она не сомневалась: штука, вырезанная на сундуке, точь-в-точь совпадала с той, что когда-то встречала гостей у входа в дом.

Конечно, восторги были преждевременными, новая информация ничего не давала, однако даже крошечный шажок навстречу разгадке казался почти бесценным. От переизбытка эмоций Алиса пихнула спящую подругу, но та лишь угрожающе шевельнула ногой в ответ и перевернулась на бок. Решив, что Нинка вполне переживёт, если не узнает о её открытии до утра, девушка положила фотоаппарат на место, покинула палатку и с некоторым удивлением отметила, что караул уже сменился – Игорь восседал у костра лицом к лесу, очевидно рассчитывая засечь убийцу ещё до того, как тот соберётся приблизиться к лагерю. К собственному огорчению признав, что надеялась наткнуться вовсе не на молодого человека, Алиса приветливо махнула ему рукой и сделала несколько шагов к воде, давая понять, что, как обычно, страдает от своей аллергии. Игорь равнодушно кивнул и снова уставился на лес, а девушка бесшумно проследовала в палатку, которую занимал Герман.

Он лежал на спине, закинув руки за голову, и при её появлении только скосил глаза, позу менять не стал. Такое пренебрежение показалось оскорбительным, и Алиса даже хотела уйти, но всё же не удержалась.

– Угадай, что я узнала.

– Что спать одной – холодно и неприятно?

– Ты совсем кретин, что ли? – Разозлившись, она повернулась к выходу, но сама не понимая почему, остановилась. – Сундук точно из имения, я нашла вензель на Нинкиной фотографии.

– Здорово, – сказал Герман таким тоном, что ей захотелось огреть его чем-нибудь тяжёлым.

– Нельзя ли выдавить из себя чуть больше эмоций?

– Я сегодня выдавил, ты не оценила.

– А что я должна была сделать? – Его безразличие настолько раздражало, что Алиса уже была готова выбрать для конфликта любую тему, хотя именно этой намеревалась избегать до последнего. – Броситься тебе на шею?

– Почему бы нет?

– Почему? Почему… – Девушка машинально перевела взгляд на указанную часть тела и поняла, что напрасно лишила его