я потянул его за собой влево, и мы оказались в небольшом помещении, переоборудованном в мужскую гардеробную. Я достал из внутреннего кармана расческу и тщательно прошелся ею по напомаженным волосам, которые, к сожалению, могли быть весьма непокорными. Поймав мой взгляд в зеркале, Филипп покачал головой:

– Ничего, просто… Спасибо, что согласился пойти, без тебя мне было бы немного неловко.

– Тогда не будем заставлять леди ждать.

Плечом к плечу мы вышли к лестнице, на первой ступеньке которой, чуть привалившись спиной к перилам, стояла сама мисс Дафна Ричмонд.

И она ослепляла.

– С наступающим Рождеством! – пропела женщина, заметив нас, и танцующей походкой приблизилась, на ходу протягивая узкую ладошку для поцелуя. – Я очень переживала, что вы не придете.

– И совершенно напрасно, – вышел я вперед, чтобы едва коснуться губами сияющей белоснежной кожи. Скорее всего, коллега ждал от меня резкости, но, в отличие от него, меня с детства учили правильно вести себя с дамами, даже если они были неприятны. Дафна улыбнулась своей чарующей улыбкой и повернулась к Филиппу:

– Теперь, пожалуй, могу быть спокойна. Прошу, господа, идемте за мной. Ужин уже подали.

Хозяйка круто развернулась, взметнув шифоновый шлейф золотисто-черного платья, и стремительно ворвалась в обеденный зал, где собрались остальные гости. Пахло крайне аппетитно, Филипп сглотнул голодную слюну. Я же замер в дверях, окинул взглядом сидящих, быстро и четко выхватывая в толпе знакомые лица. Филипп незаметно потянул меня за руку.

– Что с тобой? – шепотом спросил он.

– Здесь Гаррисон и Оливер, – одними губами ответил я. Друг пожал плечами, не видя в этом ровным счетом ничего удивительного:

– Ну и что? Это рождественский ужин, принято приглашать много гостей.

– Машинистка Дорис Ламберт.

– Мисс Ричмонд практически спасла ей жизнь, – парировал он, едва заметно раздражаясь.

– Хелен Ларсен. Ричард Диксон.

Филипп нашел глазами первых клиентов нашего детективного агентства.

– И? Может, они дружат семьями?

– Ты в это веришь? Присмотрись. Они все здесь…

С грохотом отодвинув стул, со своего места поднялся инспектор:

– Джулиус! Мистер Фелтон! Проходите скорее, не стойте на пороге.

Филипп занял место напротив, по соседству с Томасом Оливером – молодой шотландец как раз воздавал должное румяной куриной ножке в медовой карамели, – а я, помедлив, сел рядом, благо стул пустовал, и нам не пришлось разлучаться. Голоса за столом набрали прежнюю громкость, искрясь перезвонами женского смеха с вкраплениями мужественного баса, глубокого баритона и негромкой музыки мерно поскрипывающего граммофона. Я уныло ковырял вилкой несчастную отбивную под кисло-сладким соусом, почти не глядя в тарелку.

– Прелестный ужин, не правда ли? – поинтересовалась миссис Гаррисон. Филипп улыбнулся ей и кивнул:

– Прелестный, вы абсолютно правы. А как вы познако…

– А не перейти ли нам в гостиную?

Чей-то громкий голос заглушил его недосказанный вопрос, и неизвестного затейника дружно поддержали. Мерзко лязгнула вилка и со звоном упала на пол, выскользнув из моих пальцев. Филипп удивленно вскинул брови:

– Что сегодня с тобой?

Я даже не попытался поднять потерянный прибор. Вместо этого подчинился импульсу, схватил друга за запястье и, наклонившись, прошептал:

– Это все ненастоящее. Ненастоящее, понимаешь?

Наконец до меня начало доходить, что не давало покоя все последние дни. Идеальная погода, счастливые люди, даже мое собственное согласие пойти на эту чертову вечеринку. Я не мог понять, почему согласился, ведь твердо дал Филиппу понять: этому не бывать. Когда все пошло по иному пути? Пытаясь вспомнить, что произошло после нашего разговора о моем прошлом, я натыкался на глухую стену.

Филипп вдруг без предупреждения приложил ладонь к моему лбу.

– Прошу, прекрати, – как-то жалобно попросил он. – Хотя бы сейчас, здесь, не ищи проблем. Ты же обещал!

Я выпустил его запястье.

– Хорошо.

– Вот и чудно. – Он поднялся, заметив, что мы остались за столом практически одни. Я не находил достаточно убедительных слов, чтобы донести до него мою догадку. Это все иллюзия! Нас водят за нос!

Гости собрались в просторной гостиной, стараниями умелой хозяйки превращенной в импровизированный танцевальный зал с мягкими диванчиками вдоль стен для тех, кого танцы в силу возраста или иных причин не интересовали. Но самым примечательным была рождественская ель. Огромная, под два метра, идеальной конусообразной формы, она сияла и переливалась разноцветными огнями и пестрела стеклянными игрушками, красивее которых мне прежде не доводилось видеть. Звезда на макушке загадочно подмигивала, создавая неповторимое новогоднее настроение. Ее отблески падали на паркетный пол, начищенный до блеска, и гостиная казалась наполненной светом и теплом. В центр вышла мисс Дафна, все взгляды немедля устремились на нее.

– Сначала фанты, потом танцы! – громко оповестила она и захлопала в ладоши, заливисто рассмеявшись. Филипп зачарованно глядел на нее, а потом вдруг стремительно побледнел.

– Джулиус… Джулиус, – испуганно проблеял он, отступая назад, за мою спину. – Пошли отсюда. Хочу подышать.

Его много чего пугало: мумии, трупы, морги и привидения. Но чтобы он бледнел при виде наряженной ели…

– В чем дело? – Я вышел вслед за ним, не особенно стремясь играть в фанты.

– Не знаю, как объяснить, – замялся он. Мы стояли у окна в конце коридора, куда звуки музыки и смеха почти не доносились. Окно равнодушно темнело, отражая его растерянное и смущенное лицо. – В общем, я… Я просто…

– Что? – Я не на шутку встревожился. Однако, услышав признание, не сдержал облегченной улыбки. – Ты серьезно? Совсем не умеешь танцевать? А как же бурная студенческая жизнь?

– Я боксировал, сочинял стихи, рисовал стенгазету и писал для нее статьи. Если бы я еще танцевал, то стал бы идеальным. Это, пожалуй, слишком.

– Что ж, – ответил я. – Тогда придется научить тебя.

Не дав другу и слова вставить, я взял его за руку, вторую заставил положить себе на плечо. Расстояние между нами сократилось. Ладонь легла Филиппу на пояс так легко, что прикосновение едва ощущалось.

– Смотри в глаза партнерше. – Я кривовато улыбнулся, когда он дернул головой, едва не ударившись лбом о мой подбородок. – Она должна видеть в тебе опору. Веди ее.

Я сильнее сжал пальцы на его поясе, сделал шаг вперед, и Филипп против воли подчинился, сделав шаг назад.

– Счет простой. Подчинись ритму. Раз, два, три, поворот. Раз, два, три, поворот. Раз, два, три…

Ноги скользили по паркету, в голове звучали три простые цифры, стирая прочие, такие путаные мысли. Я держал Филиппа так, словно вокруг – пустота, и ветер, бьющийся в ней, мог разлучить нас. Танец – это совсем не сложно. Просто нужно почувствовать единение и услышать музыку. Не ту, что гремит и скрипит в ушах, а ту, что играет в сердце.

Раз, два, три. Шаг вперед. Раз, два, три. Поворот. Не отрывать взгляда, не опускать голову. Позволить мыслям