— Ну что, теперь, после запрета дяди, я стал для вас желанен?

Киоре рассмеялась, не сомневаясь, что кардинал ее слышал. Она поднялась, присела возле юноши на стол и поцеловала его в лоб, запустив руку в мягкие волосы.

— Вы плохо знаете женщин, Эртор. А теперь, пожалуй, я уйду. Тс! — она прижала палец к губам и поднялась. — Не провожайте, я не заблужусь.

Но он не послушался, нагнал и пошел рядом, хоть и молча. Киоре опустила взгляд, сложив руки перед собой, а юноша недовольно хмыкнул. У самого выхода он схватил ее за плечи и украл-таки поцелуй, после чего тут же выставил за дверь, как будто опасаясь расплаты… Ей же хотелось рассмеяться.

В захолустной гостинице в грязном переулке Киоре встретила недоверчивая хозяйка необъятных размеров и едва не выколола ей глаз своей длинной трубкой, но, после нескольких вопросов, назвала ей номер заказанной Файрошем комнаты.

Отчего-то Киоре медлила у стойки, вчитываясь в коряво написанное на доске меню, перебросилась парой слов с угрюмым поваром и отвадила от себя какого-то жулика, предлагавшего дешевые украшения. Тряхнув головой, сбросила наваждение и пошла к лестнице. Ступени скрипели под ногами, кажется, прошмыгнула мимо крыса. Перила цеплялись занозами за кожу, и Киоре убрала руку с них. Столкнулась с какой-то дамой с огромными корзинами, вжалась в стену, пропуская ее, но всё равно получила удар по коленкам. Тесный, серый коридор, обшарпанные двери с латунными номерами. Пятый номер. Она не решалась повернуть ручку, но со злостью переборола себя. Внутри спал, поджав ноги на коротком диванчике, Файрош. Взяв вещи из сумки, стала тихонько переодеваться.

— А ты похудела, — недовольно протянули сзади. — Ни разу не соблазнительна.

— Что ж ты тогда увивался за мной? — недовольно спросила воровка, застегивая костюм и пряча волосы под маску.

Файрош подошел к окну, встал к нему боком, потом открыл. Киоре с какой-то настороженностью наблюдала за отстраненным не то со сна, не то еще отчего напарником. Это до боли напоминало событие из прошлого…

— Умница, только поздно, — мужчина улыбнулся, и за окно, подхваченный ветром, упал бордовый платок.

От выстрела Киоре вздрогнула, за дверью загрохотало, завизжала женщина на первом этаже. Наградив бывшего напарника совершенно неприличными эпитетами, Киоре быстро завязала шнурки сапог и оттолкнула от окна Файроша, выхватывая из кармана его пиджака часы.

— Ты сама оставила меня без денег, а твоя голова ныне много стоит, — услышала она, когда уже, сев на подоконник, цеплялась за карниз, чтобы выбраться на крышу.

Спрятав часы за пазуху, освободила руки и подтянулась. Не остановили Киоре выстрелы, бившие в черепицу рядом с пальцами: она поползла прочь от засады, с ужасом слыша свистки внизу. Проклятье! Она знала, что Файрош вновь предаст, но не думала, что так скоро!

— Сдавайся, Киоре! Ты окружена! — услышала она и приподняла голову.

В окне соседнего здания блестело дуло револьвера. Внизу толпились патрули, растянулись цепью. Позади уже кто-то настырно лез на крышу. Киоре медленно встала, подняв руки, и услышала приказ спускаться. На краю крыши ее уже ждали двое, вооруженные револьверами — как будто дикое животное загоняли! Она медленно приближалась к ним… Вдох, выдох — ну, удача, не оставь! Упасть, поскользнуться, закрыв голову руками от раздавшихся выстрелов. Удержаться на крыше и под прицелами подняться, чтобы снова идти к патрульным. И — разбег в сторону, прыжок, удар о соседнюю крышу вкупе с градом выстрелов! Бежать, бежать, бежать!

Руку ужалило болью. Крыша, еще крыша, благо, дома строились так близко, что перепрыгнуть не составляло труда. И — прыжок вниз, в проезжавшую мимо телегу, всполошившиеся лошади и перевернувшийся груз, из-под которого она ловко выкатилась под какой-то прилавок. Вскочила, бросилась в здание, через черный ход — снова на улицу. Визг, опрокинутые столы, мутившая сознание боль. Она слышала крики, вокруг перекрывали улицы, чтобы ее поймать, но она, теперь как истинный загнанный зверь, юлила, петляла, чудом избегая погони.

Нырнула, как собака, в зеленую изгородь, окружавшую какой-то домик, незамеченной пересекла участок и снова оказалась на дороге, выплевывая ветки. Фонарщик на стремянке пошатнулся, но хотя бы не закричал, и Киоре скрылась на другой улице.

Мозг, как и тело, работал на износ. Солнце, пока она убегала, успело уйти за горизонт, и улицы Тоноля погрузились в привычный мрак. Где-то позади залаяли собаки и послышались крики. Киоре неслась, зажимая раненое плечо, и видела только один вариант, где она могла спрятаться… Но для этого следовало хоть ненадолго оторваться от погони. Подпрыгнув, извернулась и сорвала с каблука заглушку, и снова за ней потянулся след из перца, призванный отбить собакам чутье. Где-то впереди, как помнила Киоре, должна была протекать река.

В голове гудело и стучало, и мысли исчезли, оставив только инстинкты и смутные образы желанного убежища. И раздавшийся впереди свисток патруля звучал как горный обвал. Затормозив, Киоре спряталась за ящиками в переулке, старалась успокоить дыхание и вслушивалась в соседние улицы. Когда шум утих, она выскользнула из укрытия, прижалась к стене, собираясь бежать, как услышала:

— Стой или стреляю.

Обернувшись, увидела Дорана с револьвером в руке. Заряжен. Наведен на нее. Расстояние слишком маленькое, чтобы промазать.

— Эй, герцог, отпусти сегодня, в память, что я тебя спасла…

Хорошо, что Киоре хотела незаметно сдвинуться и медленно подтягивала правую ногу, иначе бы пуля прошила ее, а так прошла по касательной и ранила. Доран смотрел на нее, и в полутьме нельзя было различить лица, только, ловя отблеск какого-то источника света, блестел револьвер.

— Выбор твой, герцог!

Пнула ящики, и те с грохотом обрушились на Дорана, а Киоре уже со всех ног бежала по соседней улице. И укрытие она видела по-прежнему единственное — особняк Кеэрела. Подобралась она к нему окольными путями, на последних силах, ощущая дыхание распаленной погони.

— Не выдавай меня, — попросила она, падая через порог к нему в руки и срывая маску с головы.

Полный надежды и обожания взгляд снизу, хрупкое, дрожащее тело. Взгляд Кеэрела затуманился, он закрыл дверь, отрезая Киоре от мира.

— Спрятаться ты можешь в разрушенной части особняка, туда никто не пойдет… Но и я не уверен, не провалится ли под тобой пол, — сбивчиво говорил он, поднимаясь с Киоре на руках по лестнице.

Пахнуло пылью и затхлостью, барон свечой освещал пространство с обвалившимися перекрытиями и покореженными дверными проемами. Киоре потребовала отпустить ее, отобрала свечу и пошла вправо, в сторону кухни, но споткнулась и упала, чуть не разбив нос. Кеэрел дернулся ее поднять, но она шикнула, указав на крохотное пространство между двумя стенами — давно не использовавшийся старый, заделанный дымоход, заваленный досками. Отдав свечу барону, она перелезла через кучу, чуть не напоровшись на гвозди, после чего ухнула вниз.