В своей мастерской, доме с тремя спальнями, я старалась применять все, чему научилась у Сары. Мы начинали работу в восемь, а в пять закрывались. Обычно мы с Нэнси и помощниками приходили в мастерскую пораньше, чтобы проверить, все ли готово к началу производства: например, распределяли на день раскроенную ткань каждому портному, записывали расходы предыдущего дня и созданные товары, доливали топлива в генератор на случай отключений электроэнергии.

Затем я ехала в бутик – тридцать минут по пробкам. Управляющая Эллен и двое помощников обычно открывались до моего прибытия. Я оформила бутик именно так, как мечтала: с белыми стенами, яркими картинами и орнаментами, с белым кожаным диваном; постоянным посетителям подавали шампанское, фруктовые соки и кексы. Наряду с одеждой мы торговали также аксессуарами. Некоторые сумки я сама разработала и изготовила, в том числе из рафии, пряжи из пальмовых листьев, однако большинство закупала у ремесленников по всей стране. У народа кробо мы заказывали бусы и плетенные из бисера украшения ручной работы: Йайа познакомила меня с парнем, у которого брала их для себя. Покупатели обожали яркие ожерелья, серьги и браслеты из стеклянных бусин и, похоже, нисколько не переживали, что порой бусы стоили дороже золотых украшений. Мне приходилось каждую неделю заказывать мастеру новую партию, и, вероятно, поэтому он недавно повысил цену. Теперь надо искать другого поставщика.

Йайа оказалась права, в небоскребе удалось привлечь нужную клиентуру. Поначалу продажи шли медленно, поскольку к нам еще приглядывались, однако теперь наряды буквально сметали с вешалок; портные частенько работали и по субботам. Спустя всего несколько месяцев после открытия все модницы Аккры знали о моем бренде и фирменном стиле, сочетающем перья, кружева, бисер и кожаные материалы. Швеи начали копировать мои наряды. Месяц назад я видела женщину, залезавшую в тротро в юбке, которая в точности походила на мою, только бисер был другой, и к тому же мои покупатели не ездят в тротро. Однако подражатели меня не беспокоили, поскольку состоятельные люди платят лишь за оригиналы.

Только через три месяца после открытия я смогла платить Ричарду за аренду дома под мастерскую, но с тех пор не пропустила ни одного платежа. На аренду бутика средств по-прежнему не хватало. Нужно либо продавать гораздо больше, либо резко повысить цены, что сейчас казалось нецелесообразным. Я обсудила вопрос с Эли: он рекомендовал сперва раскрутить бренд и только потом расширять производство и повышать цены. Он попросил помочь мне с рекламной кампанией Ричарда, а тот, в свою очередь, вверил меня в руки Эвелин и ее фирмы. Так я вновь начала часто видеться с подругой и бывшей соседкой.

Они с Ричардом по-прежнему состояли в отношениях, не вполне мне понятных. Ричард недавно начал встречаться с девушкой, которую встретил, как ни странно, в церкви – для меня оказалось новостью, что деверь вообще посещает такие места. Девушка работала анестезиологом в клинической больнице. Но самое главное, ее семью хорошо знала тетушка и одобряла выбор сына. Она даже приезжала с Ричардом к ней в гости и получила весьма теплый прием, по словам Сесилии. На самом деле Ганьо уже поговаривали о церемонии сватовства: они отправятся к семье девушки, чтобы попросить ее руки и сердца. И при всем при этом Ричард продолжал ночевать в квартире Эвелин.

– Как ты это терпишь? – спросила я подругу однажды, когда она пришла ко мне в бутик, чтобы обсудить концепции рекламной кампании. На ней был приталенный серый костюм и ярко-синие туфли на шпильках, из-за которых она возвышалась надо мной, как башня.

– Я тебе давно говорила, что наши с ним отношения ни к чему не приведут, пока жива тетушка. Нечему тут удивляться. У него есть врачиха, а у меня юрист. – Она рассмеялась, запрокинув голову.

Мы сидели на белом кожаном диване, потягивая фруктовый сок из бокалов. Мы обе не выносили шампанское по утрам, которым с удовольствием угощаются мои покупатели.

– Юрист?

– Именно, юрист! Думаешь, я сижу в той квартире и смиренно жду, когда Ричард воспротивится матери? Я тебя умоляю!.. И самое прекрасное в моем юристе – это то, что его-то матушка уже померла. – Она опять засмеялась, едва не расплескав напиток.

– Нельзя так говорить!

– А что? Не я же ее убила. Плюс у него нет сестер, только брат, и тот переехал в Великобританию. Даже не представляешь, насколько спокойно мне с ним живется. Никакой клан не стоит над моей душой из-за одного человека.

– Он знает о Ричарде?

– Он знает, что Ричард – мой бывший и что квартира принадлежит ему.

– А Ричард знает о юристе?

Эвелин вновь посмеялась.

– Ричарда это не касается. Он один из тех мужчин, которые не воспринимают женщину серьезно, но и не хотят делить с другим. Одно скажу: мне нравится жить в его квартире, и я останусь в ней так долго, как получится. Когда придет время съезжать, конечно, съеду. Ганьо не единственные возвели в Аккре дома. А пока Ричард со своей матерью могут хвастаться врачихой, сколько пожелают.

– Разве ты его не любишь?

– Люблю – головой. Я не намерена растрачивать жизнь на мужчину, который позволяет матери указывать ему, на ком жениться. Взрослый мужик с пузом и залысинами боится сказать маме, чего хочет!.. Я заслуживаю лучшего. Кстати, как у тебя дела с Эли?

Я огляделась, проверяя, не услышат ли нас работники.

– Все хорошо.

Эли был исключительно заботлив и ласков. После рождения Селорма мы чаще выходим в люди. На прошлой неделе ездили на светский прием в доме американского посла, с которой Эли дружил, а за неделю до этого мы ходили в театр. Он старался не задерживаться в офисе, а по выходным работать из дома, в свободное время с огромным удовольствием играл с сыном и даже начал учить его плавать. Две недели назад мы с мамой в ужасе наблюдали, как Эли погрузил Селорма в бассейн: ребенок сперва вскрикнул, а потом принялся активно загребать ручками и ножками, словно плавал всю жизнь. Эли посмеялся над нашим испугом.

Мы не упоминали ту женщину. Однако я знала, что муж по-прежнему с ней видится. Несколько раз он вылетал из дома, как стрела, когда что-то случалось с Айви, и я его понимала – не мог же он бросить дочь. Он даже предупреждал меня, уезжая ее навестить. Порой я предлагала ему привезти Айви к нам, чтобы познакомить с Селормом, – в конце концов, они брат и сестра. Эли пообещал обсудить этот вопрос с матерью девочки, но пока результата не было. Я подозревала, что женщина опять демонстрирует свой норов и наказывает ребенка в отместку нам с Эли. Через неделю у Селорма намечался день рождения, вся семья собиралась приехать, и я хотела видеть на празднике и Айви.

Еще Эли согласился сделать в доме ремонт. Вычурная мебель, картины с белыми людьми верхом на лошадях и в неудобных позах, а также тяжелые портьеры сменились современными предметами интерьера. По крайней мере, теперь чувствовалось, что мы живем в Гане, а не в британском дворце. И в постели дела стали лучше, чем когда-либо.

– Ты действительно справилась, – сказала Эвелин, когда я ей обо всем поведала.