нить, ведущая к его дочери-колдунье, оборвана, а вместо неё прорицателю в руки вложили нить, ведущую к местному законоучителю. До событий этого утра я был почти уверен, что Дамдин заодно с заговорщиками. Он мог обвинить Токту в ереси и укрывательстве колдуна, предъявить эту подорожную в качестве доказательства и стать временным правителем Бириистэна, сделав из города крепкую базу Хора. Но вместо этого прорицатель отправился договариваться с законоучителем, буквально подставив горло под нож. Почему? И почему болотный огонь его не защитил?

Туккур молча пожал плечами. Он не был готов рассказывать о своей ночной молитве и видениях. В светящейся сфере — он был уверен — жила частица безбрежного сознания Последнего Судьи, и Дракон спас жизнь Тукууру, одновременно разорвав его связь с Дамдином. "Я освобожу тебя", — сказал он. И сдержал своё слово.

— Я думаю, посланник Прозорливого разгадал часть замысла заговорщиков, — задумчиво сказал отец Тукуура. — И попытался его сорвать, но не преуспел. Ведь очевидно, что сектанты стремились посеять между ним и Токтой вражду. Думаю, у Токты на руках тоже были какие-то доказательства, порочащие Дамдина. Если бы прорицатель обвинил его в ереси, правитель ответил бы тем же, и город точно так же оказался бы расколот на две фракции.

— Смута ради смуты… Проклятие! — Холом резко дёрнул головой и тихо зашипел от боли.

— Они хотят, чтобы мы вызвали подкрепления, — глухо произнёс Тукуур. — Дамдин против Токты или я с Максаром против твоего отца — не важно. Город расколот, силы примерно равны…

— И боевым братьям с острова Гэрэл нужно гасить этот пожар, — закончил Холом. — Высадившись здесь, Стражи увязнут в боях с армией Дракона. Я уверен, Темир Буга успел произвести в командиры достаточно тех, чьих родственников-колдунов коснулась рука Ордена!

— Возможности первого плавильщика не безграничны, — возразил Айсин Алдар. — А мастера Ордена имеют силу и способности низлагать посланников Прозорливого. Я не думаю, что солдаты пойдут против Ордена. Но стражам придётся потратить не меньше недели на путь сюда и обратно, да ещё неделю на разбирательства и усмирение самых горячих. А на это время остров Гэрэл останется почти без охраны.

— Прибрежная Цитадель неприступна! — горячо воскликнул Холом. — Даже горстка защитников сможет удерживать её стены гораздо дольше двух недель.

— Ах, мне бы Вашу уверенность, юноша… — покачал головой Алдар. — В любом случае, мы должны предупредить Орден.

Страж помрачнел.

— С этим проблема, — нехотя признал он. — Птицы Святилища улетели с просьбой о помощи, птицы наставника сгорели в огне. Птицы крепости в руках Максара и, возможно, тоже мертвы. Всё, что мы можем — разоблачить главарей бунта до того, как прибудут подкрепления.

— И для этого нам нужно попасть в архив, — добавил Тукуур.

— Нам? — переспросил Холом. — Не взыщи… Хотя нет, я не прав. Идём. Только приклей на место свою бороду.

— Да хранят вас духи четырёх сторон света, — промолвила мать Тукуура, скрестив руки в благословляющем жесте.

— Будьте осторожны и не рискуйте понапрасну, — хрипло вторил ей Айсин Алдар.

* * *

Холом едва не допустил фатальную оплошность. После того, что столичный прорицатель сделал с Тукууром, он не мог доверять юному шаману и совершенно не хотел посвящать его в тайны следствия. Но Тукуур больше не был обычным человеком, которого можно отпустить на все четыре стороны. Из-за клятвопреступления Дамдина знаток церемоний оказался посвящённым в тайны незримых вериг. Более того, волшебные браслеты непостижимым образом пробудили в нём эхо грозы. Теперь Холом мог слышать его внутренний ритм, слабый, сбивчивый, но отчётливый. А Тукуур, похоже, слышал ритм Стража и болотного огня в придачу. Была ли в Тукууре, как и в Холоме, частичка проклятой крови, или незримые вериги могли не только усиливать, но и даровать такие способности? На этот вопрос могли ответить только мастера Ордена, и им же предстояло решать судьбу знатока церемоний. А Холом едва не подтолкнул его к тому, чтобы бежать из города вместе с родителями! К счастью, любопытство или, быть может, любовь к справедливости ослепили природную осторожность Тукуура.

Улан Холом бросил быстрый взгляд на шедшего за ним товарища. Соломенная шляпа Унэгжаба скрывала верхнюю половину его лица, пыль и накладная борода делали почти неузнаваемой нижнюю. Светящаяся сфера пристроилась у ног шамана, иногда неестественно оттопыривая полу поношенного халата. Когда это Тукуур научился так хорошо общаться с летающим осколком проклятых времён? Говорили, что вместе с незримыми веригами к ученику переходит честь умений мастера. А если Тукуур теперь немножечко Дамдин, то стоило бы пореже поворачиваться к нему спиной.

Десять факельщиков — всё, что осталось от секции Ордена Стражей в Бириистэне — дожидались их у ворот Верхнего города.

— Здесь были солдаты, нохор Холом! — почтительно кланяясь, доложил их старший. — Сказали, что ищут убийцу законоучителя. Потребовали пропустить их в тот дом, из которого Вы ушли два часа назад. Я сказал, что мы уже обыскали его, и там никого нет, но они не поверили. Бумаги у них были в порядке, пришлось пропустить.

— Сколько их было? — мрачно осведомился страж. — И кто их послал?

— Два десятка, господин! — ответил старший. — Ордер выдал доблестный Дзамэ Максар, третий плавильщик.

— Убийцу законоучителя, значит, — криво усмехнулся Холом. — Похоже, нохор Максар будет уверять нас, что он не спрятал Тукуура в крепости, а посадил под замок. Умный ход…

— Какие будут распоряжения, нохор Холом? — спросил факельщик.

— Собирайтесь. Возвращаемся в Святилище.

Десятник подозрительно покосился на Тукуура.

— Этот оборванец пойдёт с нами?

— Это мой тайный осведомитель, — пояснил страж. — Он мне ещё пригодится.

Факельщик приложил кулак к груди и принялся отдавать приказы. Его подчинённые построились коробочкой вокруг Холома и Тукуура, и небольшая процессия двинулась вверх по улице Землемеров. Дождь барабанил по лакированным шляпам, полы кафтанов намокли и липли к ногам. Слушая плеск воды под ногами, Улан Холом думал о том, что отец Тукуура, похоже, оказался прав. Максар явно не собирался героически погибнуть в бою со стражами, раз он уже приготовился обвинить во всём Тукуура и Дамдина. Неужели заговорщики и впрямь готовились напасть на Прибрежную Цитадель?

Храмовых стражей у ворот Святилища было вдвое больше обычного, но сами ворота оставались открытыми. Увидев отряд факельщиков, добдобы расступились, не задавая вопросов. Ничто в их поведении не говорило о том, что город находится на грани междоусобицы. Миновав ворота, маленький отряд направился к большому комплексу построек в западной части Святилища, где располагался бириистэнский сургуль и его службы.

У ворот сургуля их, наконец, остановили трое закутанных в плащи хранителей внутренних покоев. Двое из них сжимали рукояти коротких стальных жезлов, третий вскинул на изготовку небольшой арбалет.

— Приказом первого