Шрифт:
Закладка:
"Имя человека, ранившего Вас в Улюне — Темир Буга, первый плавильщик Бириистэна. Будьте в праздничный день у алтаря, посмотрите, как он танцует с мечами, и убедитесь в правоте моих слов. Его жена умерла, но младшая из дочерей унаследовала её силы и способности. Поспешите, и сможете завершить начатое. Приложенный документ послужит надёжной уликой".
Понимая, что другого случая может не представиться, Тукуур торопливо развязал тесьму и развернул свиток. Это была подорожная Темир Буги, выданная ему в Орхонском сургуле. "Волей духов, избранник Дракона Темир Буга, с благословением Стального Феникса, определяется в портовый город Бириистэн, о чём ему выдана настоящая охранная грамота. Прошу моих соратников, мудрейших и доблестнейших, облегчить тяготы пути моего достойного ученика и удостоверить, что он не медлил и не отклонялся от избранного пути. Подписано: Вакиш Цэрэн, милостью Дракона законоучитель Орхонского сургуля, соратник третьего ранга на пути мудрости, удостоенный титула "Искрящийся на свету". Писано в первый день первого месяца года синего сокола, пятьдесят восьмой от возвращения Смотрящего-в-ночь в двадцать первый раз". Ниже оттиска большого пальца и печати орхонского правителя одна под другой выстроились краткие записи и оттиски пальцев двух законоучителей и семи сельских наставников. На первый взгляд документ был в порядке, но ниже записи улюнского наставника было всего две других. Темир Буга явно спешил и останавливался в самых захолустных святилищах. А запись могойтинского наставника указывала: "Прибыл в Могойтин на третий день попразднества духов урожая с женой Аси, из Бэргэнов телембинских". Тукуур подошёл к окну и дважды перечитал какракули наставника. Нет, ему не показалось. Документ ясно свидетельствовал, что Аси приходилась знатоку церемоний тёткой со стороны матери. Как могло получиться, что он не знал об этом?
Ответы лежали за стенами крепости, и Тукуур, глубоко вздохнув, взялся за ручку двери, но тут же с досадой ударил по стене. Он совсем забыл про дамдинову сферу! Как он собирается прятаться, когда над его головой в буквальном смысле горит болотный огонь? Шаман разочарованно посмотрел на летающий светильник. Тот виновато моргнул фиолетовым, но тут же подпрыгнул в воздухе и замигал ярко-жёлтым. Покалывание в плечах усилилось. Тукууру показалось, что маленький дух хочет, чтобы шаман следовал за ним. Знаток церемоний шагнул к огоньку, и тот, покрутившись в воздухе, вылетел в окно. Нахмурившись, Тукуур выглянул наружу. У подножия башни стояло шестеро военных стражников. Двое из них прогуливались перед воротами, четверо застыли по обе стороны от арки, опираясь на меч-рогатины. Знаток церемоний мысленно обругал себя за глупость. Неужели он думал, что Максар оставит своё "знамя" без охраны? Солдаты, конечно, видели, что никто кроме Тукуура не входил в башню.
Шаман посмотрел по сторонам, выискивая взглядом болотный огонь. Дамдинова сфера застыла в воздухе над крышей общей столовой. От малой башни её отделяло меньше метра, но нужно было выбраться из окна и пройти до угла по узкому черепичному козырьку. Чёрные керамические черепки местами разболтались и поросли скользким мхом. "Отличная метафора для ситуации, в которой я оказался", — подумал Тукуур. Пытаясь унять бешено бьющееся сердце, он воззвал к Дракону, и откуда-то издалека пришла тёплая волна спокойствия и уверенности. Замкнув дверь изнутри, шаман перекинул ногу через подоконник и протиснулся в окно, радуясь своей худобе. Черепица под его ногами треснула, заставив знатока церемоний судорожно вцепиться в край окна. Переведя дух, Тукуур осторожно ощупал ногой несколько ближайших изгибов черепицы. Одна из плиток явно болталась, но две других казались вполне надёжными. Цепляясь за щели между камнями, знаток церемоний перенёс вес на левую ногу и стал на следующую черепицу. Стараясь не смотреть вниз, он ощупывал путь как слепец, не доверяя своим чувствам. Было бы куда легче, если бы в детстве он меньше сидел над книгами и больше бегал по крышам вместе с детьми слуг и ремесленников. Но, в любом случае, никто из его уличных приятелей никогда не забирался так высоко.
Добравшись до углового изгиба, он ухватился за фигурку речного дельфина, венчавшую конёк, и медленно развернулся. К счастью, никто из стражников не решил посмотреть вверх, а от часовых на стене его скрывала громада главной башни. Собравшись с духом, Тукуур присел и что есть силы оттолкнулся от козырька, выбросив вперёд руки. Грохот его приземления, казалось, должен был переполошить весь гарнизон. Шаман больно ударился коленом о выступ узорчатой черепицы, нога на несколько мгновений онемела. Тукуур распластался на крыше, с замиранием сердца прислушиваясь.
— Эй, слышали? — встревоженно спросил один из стражников.
— Что? — лениво откликнулся другой.
— Какой-то шум на крыше!
— Наверное, опять кот коменданта. Вечно пытается ловить там ящериц, жирная скотина. Вот увидишь, однажды он свалится нам на головы!
Стараясь не шуметь, знаток церемоний пополз вверх к гребню крыши. Болотный огонь летел впереди, указывая путь. Следуя его подсказкам, Тукуур перевалил через гребень и осторожно спустился к краю крыши в том месте, где к двухэтажной столовой примыкала более низкая пристройка, в которой располагались кухня и склады. Внизу сновали подсобные рабочие, внося на кухню рис, мясо и зелень. Обрезки и очистки они сваливали на ручные тележки. Быстро оглядевшись, знаток церемоний увидел бассейн для сбора дождевой воды, пристроенный к задней стене кухни. По глиняным трубам вода поступала прямо внутрь здания. Убедившись, что вокруг никого нет, шаман спрыгнул на борт бассейна, а затем осторожно слез на землю. Теперь он достаточно пропылился, чтобы сойти за одного из бедных горожан, нанявшихся в гарнизон чернорабочим.
Тукуур вопросительно посмотрел на летающий светильник. Тот взлетел повыше, чтобы не попасться на глаза солдатам. Надеясь, что болотный огонь не привлечёт внимание в самый опасный момент, знаток церемоний обошёл здание кухни. На его глазах один из рабочих взял полную отбросов тележку и покатил её в сторону небольшой калитки в стене. Подождав, пока он скроется за воротами, Тукуур быстро подошёл к следующей тележке. Кухонный служитель как раз выбросил в неё большую кипу тростниковых листьев и очистков батата. Ухватившись за рычаги, шаман с усилием стронул тележку с места и поволок к калитке. Правое плечо, к которому не прижились ещё незримые вериги, сильно саднило и пульсировало болью при каждом рывке, но Тукуур не мог позволить себе отдохнуть. Подсобные рабочие совершали по паре десятков ходок за день в дождь и зной. Остановиться — значило навлечь на себя подозрения. Отчаянно упираясь, знаток церемоний подтащил тележку к чёрному ходу. Солдаты проводили его безразличными взглядами. Хотя они уже знали от своих товарищей о драке в Святилище, никто из караульных не
