подавальщика. — Но, признай, что театр теней отвлекает от реальной жизни.

— Да не то слово…

Во время представления, захваченная необычным зрелищем я вообще ни о чем не думала. Зато теперь голова разрывалась от мыслей. Тени, для которых медленный танец оказался не более чем прелюдией к чувственным удовольствиям, похоже, станут моим главным ночным кошмаром на много месяцев вперед. А я, между прочим, вообще не страдала ночными кошмарами. Что сказать? Отвлеклась, называется, от насущных проблем с неверным парнем.

На улицу нас выпускали без пафоса: привратник, до носа закутанный в шарф, открыл черный вход для прислуги. Мы выбрались в плохо освещенный тупик и невольно поежились от промозглого, влажного холода. Извозчики поджидали пассажиров на широкой улице, пришлось обойти здание, но время перевалило за полночь, и даже столица кипучестью не хвасталась.

Со стороны театр выглядел мрачной темной махиной: ни души, ни одного освещенного окна. Только неприметная латунная табличка с полумаской, висящая на запертых изнутри воротах, подсказывала, что жутковатый особняк обитаем, и в его стенах происходит некое таинственное действо.

Признаю, бал теней оказался самым провокационным и шокирующим представлением в моей жизни. Даже легендарный ночной рынок переплюнули! А там-то можно наглядеться на разное.

— Поедем дальше развлекаться? — предложил Закари.

— Едем, — промычала я и, прикрыв рот ладонью, так широко зевнула, что чуть челюсть не вывихнула. В первом часу ночи меня всегда неудержимо влекло к подушке.

— Похоже, мы едем домой, — заключил он и, махнув рукой, остановил удачно проезжающий мимо двухместный кэб.

— Да, это прекрасное решение!

— Ты такая послушная.

Нет, Закари, я просто устала от отвратительного дня и до глубины души шокирована театром, демонстрирующим такие желания, о которых даже не подозреваешь. Видимо, тени их вытаскивали с самого дна подсознания. Если внезапно постучаться снизу, у меня случится духовный кризис.

Пристроившись на холодном сиденье, я нахохлилась, как воробей: подняла ворот, сунула руки в карманы. Закари назвал извозчику адрес и уселся рядом. Кэб тронулся.

— Далеко до особняка Торстенов? — спросила я

— Мы не в особняк.

— Отвезешь меня в загончик, куда таскаешь всех девчонок? — Я даже встрепенулась. — Торстен, не хочу никого обидеть, но мне нравится спать на простынях, на которых до этого никто не лежал.

— Ну если хочешь позавтракать с моей матерью, то без проблем, — невозмутимо согласился он. — Ей обязательно доложат, что мы в особняке, и она еще затемно примчится из замка. Попросить, чтобы захватила у нашего знахаря снадобье от похмелья?

Как представила Люцию Торстен, желающую мне доброго утречка с бутылочкой зелья в руках, так резко передумала.

— Ты прав: не надо в особняк. У тебя ведь есть чистые простыни?

— Найдутся, — хмыкнул он.

Тайное холостяцкое логово Закари Торстена находилось в популярном у ведьмаков квартале столицы. Удобные апартаменты, в них было всё: камин, широкий диван, ванная и уборная. Даже крошечная кухонька с глубокой каменной раковиной! И только одна низкая, но исключительно просторная кровать, застеленная серым покрывалом.

Глядя на это, с позволения сказать, поле для плотских утех, я задавалась вопросом, какого демона меня волновали чистые простыни. Свежее белье — не главная проблема… Спать-то, похоже, придется на диване. Не вместе же, право слово.

Закари вытащил из глубокого ящика комода аккуратно сложенную белую рубашку и вручил мне:

— Не балахон, как ты любишь, но можешь спать в ней.

Кто бы сомневался, что он не преминет позубоскалить о монашеской робе с цветочками на воротничке, но у меня уже развернулась борьба за единственное спальное место. Не до мелочей.

— Где? — тихо спросила я.

— В ванной.

— Торстен, ты предлагаешь спать в ванне? Вообще ничего не слышал о гостеприимстве?

— Сказала девушка, оставившая меня спать на полу в гардеробной, — со вкусом напомнил он и кивнул: — Можешь переодеться в ванной комнате.

— Хорошо, спрошу по-другому. — Я посмотрела с подозрением. — Куда ляжешь ты? Здесь только одна спальня и одна кровать.

— Построим стену из подушек? — немедленно предложил Закари. — Обещаю храпеть в сторону окна, а не тебе в ухо.

— Слушай, у меня принцип не одаривать светлой благодатью, если я нетрезва, но по такому случаю готова им поступиться, — пригрозила ему и даже потрясла рубашкой для пущего эффекта.

— Расслабься, Варлок, — хмыкнул он. — Спальня в твоем распоряжении. Горничная перестелила постель, но если не доверяешь, то могу дать свежие простыни.

— Ладно, — с королевским достоинством кивнула я.

Кто же знал, что он сдастся без боя?

— Есть хочешь? — уже из гостиной с большими окнами спросил Закари.

Пожалуй, новость, что с холодильного короба ночью не исчезает ручка, была самой лучшей за сегодняшний паршивый день. С большим интересом я разглядывала содержимое этого замечательного артефакта. Стенки покрывала тонкая снежная поземка, изнутри шел пар. На дне стояли аккуратно сложенные деревянные ящички с замороженной едой.

Некоторое время Закари проверял, что нам бог послал на поздний ужин. Видимо, пытался припомнить, когда и при каких обстоятельствах тот или иной кусок оказался припрятанным в ледяной ларь для будущих ужинов… Или, судя по кислой мине парня, ужинов будущих поколений Торстенов.

— Ты умеешь готовить? — спросил он, отчаявшись найти что-то съедобное, а не приготовленное еще в дремучие времена драконов, и растерянно глянул в сторону кухонного шкафчика. — Тут где-то должны быть куриные яйца.

— В середине ночи кулинар во мне умирает, — мягко намекнула я, что не дотянула даже до посредственной стряпухи.

— А утром? — с надеждой уточнил Торстен.

— Еще не воскресает.

— В общем, не стоит рисковать, — заключил он на выдохе.

— Искренне не советую.

Кулинария — магия наивысшего порядка, недоступная женщинам семьи Варлок. Всем без исключений. Никогда не забуду, как моя дорогая матушка решила побаловать семью ужином из трех блюд, приготовленных собственноручно. С большой, так сказать, любовью… Хорошо, что в замке живет превосходный знахарь! Он-то быстро привел нас в порядок. Всего-то три дня помирали. Иначе встретились бы на том свете с прародительницей ковена грозной Агатой, а она покрутила бы нам пальцем у виска. Дескать, забыли вы, глупые потомки, о главном правиле выживания в башне Варлок: не тащите в рот ничего подозрительного.

— Посмотри. — Закари упорно пытался отыскать что-нибудь не очень подозрительное, что тащить в рот не запрещали заветы предков, раз повара среди нас не было. — Это рыба