Н е т а й х о н. Чтобы он себе голову сломил, этот Шабарат!

С у х с у р о в. Дело не в Шабарате. Этот дурень только кочерга в руках кляузников!

А б и д д ж а н. А что оспаривают у вас эти кляузники?

С у х с у р о в. А вы что, с неба упали? Что оспаривают? Мое место оспаривают! Мое положение оспаривают!

А б и д д ж а н. Если скажу вам сейчас правду, не обидитесь?

С у х с у р о в. Хоть с утра до вечера! Я — раб правды!

А б и д д ж а н (смеясь). Какую получаете зарплату?

С у х с у р о в. Сто десять…

А б и д д ж а н. А если б кто другой получал сто десять в месяц и построил бы такой вот дом, что бы вы на это сказали?

Н е т а й х о н (торопливо). Да ведь мы все это по займам выиграли!

С у х с у р о в. Я ничего дурного не подумал, купил бы барана и пошел бы на новоселье!

Н е т а й х о н. А что делать, если такое счастье? Один выигрыш придет, а другой уже следом бежит. Была новая «Победа», а недавно по лотерее еще «Волгу» выиграли!

А б и д д ж а н. Вот как! У вас есть и «Волга»? Не видел.

С у х с у р о в. Старая… ходит плохо…

Н е т а й х о н. Ой, зачем вы так говорите. Из-за этих кляузников никак не можем поставить здесь гараж, держим машину на другом нашем дворе.

С у х с у р о в. Не мели ерунду! (К Абидджану.) Машина старая, нужен большой ремонт, вот и подбросил пока на двор к ее тетке. (Толкает ногой Нетайхон.)

Н е т а й х о н (не зная, что говорить). По займам выиграли…

А б и д д ж а н. Выигрыш — вещь хорошая. Но говорят, что есть люди, которые покупают чужие выигрыши по двойной цене…

С у х с у р о в (язвительно). Может быть, вы таким деликатным поворотом разговора хотите намекнуть мне: дескать, кое-какие взятки, видимо, все же берешь.

Н е т а й х о н. Да что он, сдурел, что ли?

А б и д д ж а н. Ах, Нусрат-ака, вы, наверное, все-таки не знаете, что такое в моих глазах взятка и какая тварь взяточник! Если б знали, наверное, никогда бы не сказали того, что сказали!

С у х с у р о в. Да, слышал, слышал, что есть на свете такие бессовестные люди…

А б и д д ж а н. Бессовестных людей на свете нет. Совесть есть у каждого. Только один ее слушает, а другой ей приказывает.

С у х с у р о в. Что приказывает?

А б и д д ж а н. Молчать приказывает. Спать приказывает. Притворяться мертвой приказывает!

Звонит телефон.

Н е т а й х о н. Ходжар, иди к телефону!

Голос Ходжар (из комнаты): «Да! Сейчас… Нусрат-ака, вас…»

С у х с у р о в. Давай его сюда! Наверное, из учреждения! Нет мне покоя!

Х о д ж а р  приносит телефон.

(Берет трубку.) Я! Что?.. Когда?.. Где?.. Не плачь, сейчас приду! (Кладет трубку.) Жена Юсуфа. Говорит, Юсуфа в милицию отвели. Прямо из бани взяли.

Н е т а й х о н. Прямо из бани? Неужели так велика его вина?

С у х с у р о в. Пойду узнаю, успокою его жену, а вы здесь пока посидите, поговорите. (Тихо, к Нетайхон) Этот твой — совсем бестолковый. Осади-ка его, пока не поздно! (Выходит.)

Н е т а й х о н. Что тебе плохого сделал Нусрат-ака? Сидишь у него в доме, так хоть соблюдай приличия.

А б и д д ж а н. А что я такого ему сказал?

Н е т а й х о н. Разве удобно говорить о взятках, когда только что вышел такой закон?

А б и д д ж а н. А почему неудобно? Если б Нусрат-ака был взяточник — тогда другое дело!

Н е т а й х о н. Да, я вижу, ты все такой же, как был. Если змея тебя укусит, то сама раньше тебя подохнет!

Н е т а й х о н  раздраженно встает и уходит в комнату. Входит  Х о д ж а р.

Х о д ж а р (глядя вслед Нетайхон). Что случилось, Абидджан-ака?

А б и д д ж а н. Голова у нее заболела…

Ходжар направляется к дувалу.

Куда вы?

Х о д ж а р. Раз у нее болит голова, я позову дядю Кары. (Через дувал.) Дядя Кары! Дядя Кары!

А б и д д ж а н (смеясь). Идите лучше сюда, садитесь!

Из-за дувала показывается голова незаметно подслушивающего  К а р ы.

Ваш дядя Кары давно здесь живет?

Х о д ж а р. Уже два года.

А б и д д ж а н. Он не родственник вашему Нусрату-ака?

Х о д ж а р. Нет.

А б и д д ж а н. А семья у него есть?

Х о д ж а р. Нет. Он отрекся от мирской жизни.

А б и д д ж а н. Кто это вам сказал?

Х о д ж а р. Нетайхон-апа сказала!

А б и д д ж а н. А его келья где?

Х о д ж а р. С той стороны дома, прямо за стеной.

А б и д д ж а н. А этот Кары с вами о чем-нибудь говорил?

Х о д ж а р. Говорил… Говорил про вас: «Не выходи за этого парня, потому что у него в лице нет благообразия».

Часть дувала валится, и Кары внезапно летит кубарем.

Ой, дядя Кары свалился!

А б и д д ж а н. Ай, Кары-ака, каждый день лазаете через этот дувал и до сих пор не научились!

К а р ы. Воля аллаха… (Кое-как с трудом поднимается.)

Вбегает  Н е т а й х о н.

Н е т а й х о н. Что случилось?

А б и д д ж а н. Да вот, свалился с дувала по воле аллаха…

Кары растирает ногу.

Н е т а й х о н. Ой, вы ногу расшибли! Идите прилягте в комнате, я вам компресс приложу. (К Ходжар.) Иди постели там на диване!

Х о д ж а р  уходит.

Кары-ака, осторожнее! (Абидджану.) Хоть бы дал ему свою клюшку!

А б и д д ж а н. Бери, пожалуйста! Я думал, что с такой клюшкой, как ты, ему удобнее!

Н е т а й х о н  уходит в дом, поддерживая опирающегося на клюшку  К а р ы.