Дом постоянно поскрипывал, шелестел, и Мэтт привык к этому шуму. С ним особняк казался будто живым, дышащим. Наверху лестницы Мэтт прислушался, но было тихо. То ли домашние призраки тоже обходили стороной Даниэля и не показывались рядом с ним, то ли попросту не хотели. Мэтт не очень-то жаждал узнать, что у них в голове, и есть ли у них вообще голова.

Комната Даниэля оказалась пустой. Мэтт удивился, потому что по лестнице брат точно не спускался. С растерянностью оглядевшись в коридоре, Мэтт заметил неплотно закрытую дверь в комнату деда.

Оба нашлись там: Бернард спал в своей постели, Даниэль же устроился в большом кресле. Забрался в него с ногами, свернулся и тоже уснул. Наверное, хотел обсудить с дедом лоа. Он мог, едва очнувшись, тут же начать заниматься делом.

Или просто пришел спать сюда, потому что не хотел оставаться один. И не знал, есть ли еще кто дома.

Стук во входную дверь Мэтт услышал, когда спускался по лестнице. Барабанили настойчиво, требовательно, Мэтт размашистым шагом приблизился к двери и распахнул ее почти с раздражением, которое быстро сменилось удивлением.

Айвори смотрел на него, а Мэтт смотрел на Айвори. Потом ляпнул:

— Ты что здесь делаешь?

Звучало отвратительно, и Мэтт разозлился на самого себя. Он вовсе не хотел быть грубым, просто удивился, увидев Айвори. Тот не смутился:

— Ни телефон Дана, ни твой не отвечал. Я подумал, что наступил момент, когда вы ушли в особняк. Всё в порядке?

— А ты не знаешь со своим… виденьем?

— Я знаю многие вещи, но не все.

Мэтт посторонился, приглашая Айвори войти, но тот замялся:

— Не лучшая идея. Ваш дом полон… всего. Я внутри чувствую себя слишком странно. Мы можем поговорить на крыльце? Дан здесь?

Мэтт прикрыл за собой дверь и уселся на диван-качели. Айвори явно понял, что рассказ будет длинным, поэтому подвинул старое плетеное кресло поближе. Он не перебивал Мэтта, только иногда кашлял, а его дыхание шелестело хрипловато. Он задумчиво теребил кожаные браслеты на запястьях. Если раньше он напоминал Мэтту кинжал, то сейчас больше походил на змею. В бежевой футболке с длинным рукавом, линялых джинсах и со светлыми волосами. Молочно-белый техасский полоз, который притаился или замер на холоде.

Может, потому что на улице наконец-то понизилась температура, и ужасная жара спала.

Когда Мэтт закончил, он перевел дыхание и уставился на Айвори. Солнце сместилось, и теперь на его фигуру падала тень от дерева, росшего рядом с крыльцом.

— Понятно, — сказал Айвори.

— Понятно? — взвился Мэтт. Почему-то спокойные интонации подействовали на него так, будто раздули пламя. — И это всё, что ты можешь сказать? Дан чуть не умер!

Айвори склонил голову, теперь еще больше похожий на змею, и смотрел так внимательно, что становилось не по себе. Его зеленые глаза казались совсем черными в тени дерева.

— Мэтт, все однажды умрут.

Мягкий тон сбил с толку. Мэтт почему-то был готов защищаться, язвить, ощетиниться всеми иголками, но внезапно понял, что Айвори вовсе не собирался нападать. Наоборот. Если он и был кинжалом или змеей, то против общих врагов.

— Все однажды умрут, — повторил Айвори. — Ты слишком боишься потери. Но смерть — это часть жизни. Мы все смертны. И я, и ты, и Даниэль. Отпусти эту мысль. Выдохни.

Возражать Айвори не хотелось. Возможно, потому что Мэтт понимал, что он прав. Он просто… ну, не знал, как это сделать. Как закрыв глаза отпустить и успокоиться, а не видеть перед собой окровавленного призрака.

Хотя вчера что-то подобное случилось в реальности. Вселенная от этого не рухнула, кровь не заполонила весь мир. А сам Мэтт смог что-то сделать. Теперь он не просто смотрел на мимолетное видение призрака и чувствовал смерть брата. Он оказался в силах что-то изменить. Не только погрузиться в ужас, как три года назад.

— Ты видишь призраков, — продолжил Айвори. — Ты знаешь о лоа и духах предков. Лучше многих должен понимать, что смерть — это не конец. Мы перерождаемся или переходим на другую ступень. Иногда задерживаемся на земле, и тогда ты видишь призраков. А порой остается только эхо, отпечаток… их ты видишь, а Генри поглощает.

— Призраки не всегда приятны, — буркнул Мэтт.

— Жизнь тоже.

— Я не знаю, зачем вижу призраков. Это бессмысленное дело. Оно не приносит ничего, кроме боли и ненависти.

— Может, это были не те люди? Они несли ненависть, а не призраки. Духи ни в чем не виноваты. Как и ты.

— Я не хочу снова видеть призрака Дана! Когда он умер…

Мэтт осекся, не зная, как лучше выразить эмоции и не понимая, с чего он решил откровенничать с Айвори. Он и Даниэлю-то не так давно об этом рассказал. Но Айвори кивнул, и стало как будто легче. Здорово поделиться с кем-то еще, кто поймет.

— Как он выглядел в тот момент?

— Мертвым!

— А еще?

— Ну, в крови. Испуганным. Как будто не понимал, что мертв.

— А еще?

Мэтт хотел рявкнуть, что на этом всё. Он не собирался вспоминать, особенно сейчас. С чего Айвори начал расспрашивать? Только Мэтт подумал, что неплохо воспринял вчерашний вечер и вообще молодец, как Айвори с чего-то решил разбередить старые раны, которые только-только покрылись корочкой.

— А еще, Мэтт?

— Он… он как будто улыбнулся.

— Почему?

— Он прощался.

В груди Мэтта что-то застряло. Он ощущал себя маленьким и напуганным. Обхватил себя руками и уставился на доски пола. Истертые и знакомые доски.

— Всё в порядке, Мэтт, — по-прежнему мягко сказал Айвори. Легкий хрип в его голосе даже как будто успокаивал. — Если бы Даниэль умер в тот день, разве ты не хотел бы увидеть его в последний раз? И помнить момент, когда он попрощался.

Медленно Мэтт кивнул. Он каждый раз сосредотачивался только на ужасе. Слишком неожиданной оказалась эта смерть, а призрак таким внезапным, что даже со временем Мэтт первым делом вспоминал именно это.

— Тебе повезло, Мэтт. У тебя сильный дар, который наверняка принес тебе много неприятностей. Но ты никогда не был с ним один.

Мэтт понимал, что он прав, но к нему вернулись дыхание и уверенность. Он смог поднять голову и посмотреть на спокойного Айвори, возражая только из чувства противоречия:

— Дан призраков никогда не видел.

— А ты показывал?

— Я не медиум.

— Но и Дан не обычный человек.

Мэтт совершенно растерялся. Он прекрасно знал, что медиумы умеют проявлять призраков для других, а вот подобных ему называли скорее некромантами. Те, кто