месяцев измены, целая программа подготовки криминалистов, придуманная, чтобы скрыть всю эту ложь. — Гермиона покачала головой. — Я была так занята, что не задавала вопросов. Даже не интересовалась. Узнала только потому, что мы встретились в одной и той же точке трансгрессии в Манчестере в один случайный четверг днём. У него не нашлось ни одной убедительной причины, чтобы находиться там, поэтому он вышел из себя и рассказал мне обо всём. Прямо там, на платформе.

— Грёбаный трус. — Его глаза вспыхнули, как помутневшая сталь. — Восемь месяцев. А вы были вместе сколько, восемь лет?

— Девять. Или даже больше, если смотреть правде в глаза. Мы выросли вместе. — Она уставилась в маленькое окно позади него. — Наши жизни были единой картиной. Одной материей. Наши семьи, друзья. Разорвать её на части и таким образом… — Она покачала головой.

— Мне так жаль, Гермиона.

Она открыла рот, чтобы отмахнуться от него, но вместо этого лишь произнесла: «Спасибо», — и снова перевела взгляд на его тонкие тёмные брови, сведённые вместе.

Она прочистила горло.

— А как у вас всё произошло? С разводом?

Он сильно нахмурился и рассеянно повертел в руках свой бокал.

— Она уехала после свадьбы, а потом продолжала уезжать, пока не проводила вдали больше времени, чем дома. Гштад{?}[Гштад — деревня в кантоне Берн (Швейцария), входящая в муниципальные границы коммуны Занен. Горнолыжный курорт международного класса.], Париж, Капри{?}[Ка́при — остров в Тирренском море (часть Средиземного моря), входит в состав итальянской провинции Неаполь в регионе Кампания.], Нью-Йорк — снова и снова.

— У неё был роман?

— Нет, она просто не хотела быть замужней. Как я уже сказал, мы разошлись мирно. — На ней остановился пристальный взгляд серых глаз.

— Но это всё равно… Мне очень жаль. — Так печально. Возможно, это объясняло его поведение.

— Эх, — он покрутил шеей. — Работа стала хорошей супругой. Немного нестабильная и требовательная, но в конечном итоге приносящая удовлетворение.

Он улыбнулся, и Гермиона тоже улыбнулась.

— Это я понимаю.

— Немного похоже на преподавание, вообще-то.

— Ты хороший учитель.

— Спасибо. — Он посмотрел вниз, и его челюсть покраснела. Очень красиво. — Меня удивило, что мне нравится преподавать. Довольно сильно.

— Что больше всего тебе нравится? — Гермиона порадовалась возможности избежать тягостных тем, и ей было чрезвычайно интересно, что он скажет. Как и всегда её интересовало его мнение. Проклятье. Чёрт. Она допила своё вино.

— Ну. — Он достал бутылку шампанского из ведёрка со льдом и вопросительно посмотрел на неё. Она согласно кивнула, и он налил. — Думаю, мне нравится передавать знания о вещах, о которых я много знаю. Мне нравится видеть, как люди совершенствуются, учатся. И мне также нравится узнавать их получше. — Он наполнил свой бокал и слегка наклонил голову. — Моя жизнь порой бывает довольно одинокой. Единственный ребёнок, малочисленная семья, понимаешь? — Она кивнула. Гермиона несомненно понимала. — У меня есть несколько близких друзей, но не очень большая компания, — продолжил он. — Работа занимает всё время, но я не особенно общителен. Поэтому приятно услышать о том, как внук Джоан пробует свои силы в квиддиче или о последнем хобби Энтони.

Она улыбнулась и кивнула, наблюдая за его взглядом, опустившимся на стол, и на его лице появилось то, что она могла назвать фирменной ухмылкой Малфоя.

— И мне, — он поднял голову, и ухмылка стала намного шире, — очень нравится командовать.

Он вскинул брови, и Гермиона почувствовала вспышку жара прямо между…

— Вполне… — проговорила она, поперхнувшись шампанским. Она глотнула ещё. — Очень. Здорово. Быть тем, кто стоит во главе аудитории.

— Именно.

В такой интересный момент к ним подбежал хозяин, поставил на стол небольшое блюдце с миндалём и предложил принести ещё что-нибудь. Гермиона воспользовалась этой возможностью, чтобы попытаться упорядочить картины, проносящиеся в её голове, и чувства, бурлящие в теле. Или, по крайней мере, сдержать учащённое дыхание.

Не помогло и то, что Драко закинул руки за голову, когда хозяин уходил. На его предплечьях виднелась тонкая дорожка золотистых волос. Ей захотелось прикоснуться к ним.

Она снова глотнула вина.

— То, что ты говорил о любви, — промолвила она. — Ты не веришь в неё?

Чёрт, и откуда такие мысли? Может, от двух бокалов шампанского, выпитых на голодный желудок после пинты сидра? Она схватила горсть миндаля и засунула его в рот.

Он наклонил голову и завладел одним миндалем, просунув его между губами и медленно пережевывая.

— Любовь? Я верю в её существование. — И тут его челюсть снова покраснела. — Только я не считаю, что в ней есть что-то особенное. — Он быстро улыбнулся. — Отчасти это прекрасно — то, что мы все в чём-то одинаковы.

Гермиона прищурилась.

— Что? — Он слегка рассмеялся.

— Как удивительно слышать это от тебя.

— Правда?

— Да.

Гермиона почувствовала, как запылало всё её лицо, пока он пристально смотрел на неё в течение нескольких мгновений.

— А что насчёт тебя? — спросил он наконец. — Ты веришь в неё? Раньше ты считала, что она неизменна.

— Ну, я жаждала крови, когда говорила это. Но наверное… — Гермиона нахмурилась. — Если бы ты спросил меня об этом три года назад, я бы ответила предельно ясно, — издевательски произнесла она. — А теперь, пожалуй, мне интересно, может ли она продлиться долго. До самого конца.

Он медленно кивнул, а его брови снова свелись к переносице. Гермиона боролась с вполне реальным желанием протянуть руку и их разгладить.

Она перевела взгляд на бокал и обнаружила, что он почти пуст. Да что там, бутылка была почти пуста, а время уже позднее. Они определённо опоздали на викторину, и Гермиона почувствовала укол совести, понадеявшись, что не встревожила своих друзей, не вернувшись.

Что же ей теперь делать? Пригласить его в свою квартиру, наплевав на все предосторожности? Пригласить его на свидание? Перестраховаться и прекратить все отношения? Пусть всё забудется.

Чего он хотел?

Она по-прежнему не знала, хотя и думала…

«Вернись в постель, Грейнджер».

Она подумала, что могла бы попробовать.

Она подняла голову и взглянула на его профиль. Красивый профиль, тени на его лице. Она открыла рот, чтобы спросить или сказать… что-нибудь. Но тут в окне позади него возникло движение. Промелькнули длинные рыжие волосы, блеснули очки, и кто-то заглянул внутрь.

Джинни и Гарри. Гарри выглядел обеспокоенным и держал пальто Гермионы, а Джинни тянула его за руку. Блейз и Пенни стояли позади них, Блейз явно чувствовал себя неловко, а Пенелопа скрестила руки.

Затем Гарри заметил Гермиону и энергично помахал ей рукой. С её губ сорвался удивлённый возглас, и Драко обернулся и посмотрел через плечо, как раз когда Гарри вошёл в дверь.

— Вот вы где! — воскликнул Гарри, окинув