– Я ее не виню. А я ведь часто хвалила себя за то, что смогла стать прекрасной матерью в обстоятельствах, можно сказать, катастрофических. Случались дни, когда я была уверена, что не смогу найти в себе силы идти дальше. Разговаривала сама с собой. Дожидалась, когда девочки уснут, и беседовала с той молодой, осунувшейся женщиной, которую видела в зеркале, уговаривала ее, наставляла, напоминала, что большие цели достигаются маленькими шагами. – Об этом Гейл не рассказывала никому. – Я делала для себя то, что теперь делаю для других. Призываю заглянуть глубоко в себя и найти самое лучшее и не устаю повторять, что мы способны на большее, чем смеем надеяться. Все советы, наставления, которые я даю людям, – все это я когда-то говорила себе. – Она грустно усмехнулась. – Можно сказать, я построила счастье на несчастье.

– Удивительная история. И сделать это вам удалось после потери любимого человека. – Мэри отставила чашку. – И некому было вам помочь? Хотя бы поговорить.

– Я переехала в другой город, там не было ни родных, ни друзей. И едва ли я стала бы откровенничать и советоваться с первым встречным. Даже тогда понимала, что лучше всего слушать внутренний голос.

Мэри отломила половинку печенья.

– Мне трудно представить, как бы я справилась после кончины мужа, не будь рядом друзей и близких. Первые два месяца каждый день заходил кто-то из деревни. Конечно, я не всегда хотела есть и вставать с постели, мечтала, чтобы меня оставили в покое, позволили оплакать мужа, но все равно очень благодарна им за визиты. Это заставило меня встать и вернуться к жизни, хотя мой мир теперь стал наполовину меньше. – Мэри тяжело вздохнула. – Жаль, что у вас не было такой поддержки, Гейл. Горе не надо переносить в одиночку.

Она ведь может сменить тему и не продолжать этот разговор. Пожалуй, так стоит сделать.

– Он не умер. По крайней мере, тогда. – Гейл не смогла бы объяснить себе, что заставило ее произнести эту фразу. Может, дело в доброте и теплоте Мэри? Или желание скорее перевернуть страницу жизни, открыть новую, а все старое выплеснуть из себя и оставить в прошлом? – Я от него ушла. – Она осторожно подняла глаза, ожидая увидеть на лице Мэри удивление, но никак не понимание.

– Непросто принять такое решение.

– Откровенно говоря, оно далось мне легко. – Во рту внезапно пересохло. – Первый раз он ударил меня здесь, в Шотландии, во время медового месяца.

– О, Гейл… – Мэри была шокирована услышанным. Взгляд стал суровым, что так не шло добродушной Мэри.

– Мне следовало сразу с ним расстаться, но сначала ведь так просто убедить себя, что подобное не повторится. Мы познакомились во время учебы в колледже, я была на втором курсе. Вскоре после того как родители погибли в автокатастрофе. Мы были дружной и счастливой семьей, а я – единственным ребенком, их драгоценной доченькой, принцессой. – Гейл потерла голову у шеи. Прошло столько лет, а она не смирилась и все еще тоскует по родителям. – У меня было детство, о котором только можно мечтать. Жизнь казалась праздником, ничто и никто не готовил меня к настоящей жизни и трудностям. В один момент я потеряла их обоих и словно очутилась на необитаемом острове без навыков выживания. Мне было невыносимо одиноко и страшно. Я не представляла, как жить и что делать. Вернулась в колледж только потому, что не видела иного пути. Тогда все вокруг казалось чужим, я ощущала себя другим человеком. Порой не знала, как поступить, какой сделать шаг. Раньше купалась в любви, а теперь все закончилось. Потом я познакомилась с Рэем. Он был на пятнадцать лет старше. Возможно, это меня и привлекло в нем. Знаю, ситуация довольно типичная, но только сейчас стала задаваться вопросом: возможно, я искала отеческую любовь? – Она поняла это совсем недавно, но Мэри, похоже, вовсе не была удивлена.

– Вполне возможно. Вы были потеряны, искали опору в жизни, а он дал вам защиту. – Она налила Гейл чай и переставила чашку ближе. – Выпей.

Гейл сделала глоток, потом еще один и обхватила чашку руками, чувствуя, как разливается по телу благодатное тепло.

– Я верила ему. Вы правы, с ним мне было спокойно, что теперь кажется странным. Все парни, с которыми я встречалась раньше, были такими же безалаберными студентами, как и я, а он – взрослый мужчина с квартирой и ответами на многие вопросы. Он был нежным и терпеливым, заботился обо мне. А потом я поняла, что беременна.

– Должно быть, вы испугались.

– Немного. Надо было окончить колледж. Я понимала, что это необходимо, ведь надо зарабатывать на жизнь. Мне кажется, я тогда понимала, что лишь делаю вид, а вовсе не чувствую себя уверенной. Мне не удавалось построить свою жизнь, как же еще растить ребенка? Не успела пережить одну трагедию, а жизнь подбрасывала новые трудности. Не справившись с одной проблемой, я столкнулась с новой. Присутствие в жизни мужчины избавляло от необходимости брать ответственность на себя, позволяло отложить взросление. Новость о беременности он воспринял с восторгом. Просил не волноваться, что придется оставить колледж, обещал заботиться обо мне. Оглядываясь назад, я понимаю, что не должна была расслабляться, но тогда мое эмоциональное состояние было далеко не стабильным, поэтому и выбрала легкий путь. Так я вышла замуж.

– И вы приехали в Шотландию.

– Да. Все было замечательно, я была счастлива. До того дня, когда он впервые меня ударил. Даже не помню, из-за чего. Что-то не так сделала, не то сказала. Я была раздавлена и шокирована. Никто в жизни не поднимал на меня руку. Родители трепетно ко мне относились, пожалуй, даже излишне. Я понятия не имела, как поступать в подобных ситуациях.

– Но тогда вы от него не ушли?

– Нет. Он казался расстроенным, извинялся, говорил о стрессовых ситуациях на работе, что слишком много выпил. Уже плохо помню подробности. Я поверила его обещанию никогда так больше не делать. – Сейчас Гейл было стыдно за свою глупость. – И простила.

– И это вполне объяснимо. – Мэри с громким стуком поставила чашку. – У вас не было повода уяснить, что людям не всегда можно доверять.

Ее негодование и понимание успокаивали и немного примиряли с тем, что мучило несколько десятилетий.

– Возвращаясь к тем событиям позже, я пришла к выводу, что просто не хотела видеть очевидное. Тогда я совсем не была уверена в собственных силах, он стал мне опорой после смерти родителей, и я была благодарна за это. – Гейл перевела дыхание. – Вскоре все наладилось, я успокоилась. Приступы гнева периодически случались, но больше он меня не бил. До того как Саманте исполнилось семь месяцев. Он сбросил меня с лестницы, когда я была на шестом месяце беременности. Каким-то образом мне удалось перевернуться и упасть на спину, а не на живот. Я чудом не потеряла ребенка. Саманта громко плакала, а он взял ее на руки и стал укачивать. В тот момент я поняла, что надо заканчивать наши отношения. В опасности была не только я, но и моя дочь и еще нерожденный ребенок. И я ушла от него. Это было как раз под Рождество, и праздник стал для меня самым ужасным временем в жизни. – Гейл попыталась поднять чашку, но руки сильно тряслись, заставив поставить ее обратно. – Мэри, простите, что я…

– Не надо, Гейл. – Мэри потянулась и взяла тряпку. Движения ее были спокойными и уверенными. – Не надо извиняться за то, что вас тревожит, за ситуации, в которых не выстояло бы большинство людей.

– Это был самый страшный период моей жизни. Именно тогда я поняла, что могу положиться только на саму себя. Рядом не было родителей, которые обязательно бы меня поддержали, и не было Рэя, хотя он и раньше не годился на роль самого близкого человека. У меня не было образования и каких-либо надежд сделать карьеру. Я пару раз заговаривала с ним о работе, но он убеждал, что лучше мне остаться дома с детьми, поскольку он хорошо зарабатывал и мы ни в чем не нуждались. Мне в голову не приходило подумать о будущем, что образование и профессиональные навыки могут пригодиться. Не представляю, как бы сложилась моя жизнь без девочек, ведь именно их существование стало для меня мотивацией, тем, что подталкивало вперед.

– И как же вы поступили?

– К счастью, родители оставили мне немного денег, и у меня хватило ума не рассказать о них Рэю. Через три месяца в мою дверь постучала полиция. Он врезался в дерево, будучи мертвецки пьяным. Ночью у меня начались схватки. Когда ребенка положили мне на руки, я ощутила ответственность за это крохотное существо. Тогда все мгновенно изменилось – я повзрослела. У меня было двое детей – новорожденная и девочка десяти месяцев.

– Я бы точно сломалась, – пробормотала Мэри.

– Почти так и было. Мне казалось, что меня придавило бетонной плитой. Я не могла пошевелиться, а от мысли о том, что ждет впереди, впадала в отчаяние. Я решила, что надо сузить поле видимости и решать насущные задачи