Шрифт:
Закладка:
А она молчала. Она позволяла вести себя по залу, как драгоценность. И позволяла держаться рядом, не нарушая гармонии танца. Она снова стала гибкой и податливой. Снова обрела непередаваемое изящество. И постепенно принимала идущего рядом мужчину как равного. Точно так же, как и он признавал ее несомненную красоту.
Они были разными, эти танцоры, но вместе с тем дополняли друг друга так, как только могут мужчина и женщина. Ровно до тех пор, пока напряженная схватка не подошла к концу, а мужское колено не склонилось к полу, признавая полное поражение.
И вот тогда в зале наступила абсолютная тишина. Хлопки невидимых аккомпаниаторов прекратились. Пара тоже замерла, застыв друг возле друга каменными изваяниями. Женщина чуть повернулась, протягивая руку партнеру, но мужчина не стал подниматься с колен. Вместо этого лишь бережно подхватил тонкое запястье и трепетно коснулся его губами, сумев вложить в один-единственный жест столько эмоций, что никаких пояснений больше не требовалось.
Сколько это длилось, трудно было сказать. Наверное, всего несколько минок, за время которых, казалось, пролетела целая жизнь. Недолгий танец был мимолетен, как и все самое важное, но при этом до боли красив и невыносимо притягателен. А потом, к искреннему сожалению большинства, он все-таки закончился. Так же внезапно, как и начался: добравшийся до самого потолка огонь, некоторое время служивший в зале единственным освещением, вдруг сомкнулся в одну пламенную арку, коротко вспыхнул, показав напоследок замершую пару во всей красе, а потом погас, осыпавшись вниз многочисленными искрами и заставив присутствующих невольно зажмуриться.
Через пару мгновений в зале снова вспыхнули магические огоньки, осветив совершенно пустое пространство, в котором больше не было ни огня, ни мужчины, ни женщины. Как если бы все случившееся было удивительным сном и если бы ошарашенным гостям это всего лишь привиделось.
* * *
– Молодец, Эррей. Ты – прирожденный танцор, – с трудом отдышавшись, засмеялась я, снимая с головы и накидывая на белоснежное платье черные кружева. – У нас было всего два дня на тренировку, но ты справился так, будто мы полжизни танцевали в паре!
Лен-лорд та Ларо спрятал за пазуху маску и, поплотнее задернув штору алькова, в который мы юркнули, когда погас свет, учтиво поклонился.
– Что вы, леди? Я всего лишь старался от вас не отстать.
Я хихикнула и прикрепила белую «фату» на место.
– Как думаешь, народ обалдел?
– А то, – в тон отозвался Эррей, поправляя камзол. – Я даже отца видел – у него глаза стали, как два больших блюдца.
– Он тебя узнал?
– Даже если и узнал. Что он сделает?
Приведя себя в порядок и проследив, чтобы кружева правильно легли на белый подол, я одернула узкую юбку и строго посмотрела на партнера.
– Ты кольцо когда ему отдал?
– Перед балом.
– Думаешь, он успел просмотреть твой «шарик»?
У Рорна дернулась щека.
– Лоррэя не было дома почти десять дней. Ни вестей, ни записки, ни сведений. Отец наверняка беспокоился. Так что, когда я принес перстень, он должен был схватиться за него, как за последнюю соломинку. Я не стал ничего объяснять. Просто положил на стол и ушел.
– Ты обижен, я понимаю, – вздохнула я. – Но сделанного, к сожалению, не воротишь.
– Да знаешь, сейчас я уже не жалею, – странно улыбнулся вдруг Рорн.
– Почему?
– Потому что, если бы не это, я бы не встретил тебя. Скорее всего, я провел бы свою жизнь пустобрехом и в один прекрасный день действительно кого-нибудь убил бы из-за пустяка.
Я хмыкнула.
– Все может быть. Но я тоже рада, что у нас появился такой знаменитый брат.
– Брат? – лукаво приподнял бровь Эррей. – Ты никогда меня так не называла.
Ну да. Зато думала про себя, не зная, понравится тебе или нет.
– Ты же мне побратим? – спокойно спросила я. – Значит, брат.
– Мм-м…
– Неужто не рад? – усмехнулась я, приводя волосы в порядок. – Или мечтал о чем-то большем?
– Было дело, – внезапно хмыкнул он. – По первости.
– Да ну? А потом, значит, передумал ко мне клинья бить?
Рорн тихонько фыркнул.
– Да как к тебе их подобьешь? С Тенями шутки плохи – один косой взгляд, и все, готовь себе камешек на могилку. Даже Лока проняло, а ты говоришь…
– И что? Это – единственная причина?
– Вообще-то… нет.
Вот теперь я искренне удивилась.
– Ты – Ишта, – просто улыбнулся брат, когда я недоверчиво на него покосилась. – Ты выше обычной женщины настолько, что я, честно говоря, даже не знаю, как до тебя дотянуться. Ты удивительно красивая. Смелая. И настолько сильная, что это порой вызывает дрожь. Впрочем, наверное, так и должно быть? Разве может быть слабой Хозяйка Равнины, Долины, Леса и Гор одновременно? Разве может она не брать силу от своей земли? Поверь, я тобой безмерно восхищаюсь.
– Но? – приподняла я бровь, чувствуя некую недоговоренность, и он тихо вздохнул.
– Но чтобы быть с тобой рядом, нужно стать еще сильнее, чем ты. Еще тверже. Еще… выше. Никого другого, как мне кажется, ты не потерпишь. А это трудно. Трудно стоять рядом с тобой на вершине и держать на своих плечах хотя бы часть той ноши, которую несешь ты.
– Хочешь сказать, меня нельзя полюбить?
– Тебя невозможно не любить, – мягко улыбнулся Эррей. – Ты несешь жизнь на эти земли. Тобой они сейчас дышат. Тобой живут. Благодаря тебе плодоносят. Ты – их душа. Их сердце. Как его можно не любить и не слышать?!
– Это другое, – прошептала я, отводя глаза.
– Это – правда.
И я обречено опустила голову.
Может, и не хотел он, но сказал действительно то, что есть. И то, что я так старалась не видеть. Казалось бы, невинный вопрос… такой же невинный и искренний ответ… почему ты передумал, друг? Я тебе не понравилась? Нет, милая, просто тебя очень трудно любить как-то иначе…
Я сглотнула.
Но брат прав: рядом со мной мало кто сумеет встать на равных. Моя ноша так тяжела, что, наверное, просто пугает. Следить за четырьмя Знаками трудно. Порой кажется, что почти невозможно. Но я пока справляюсь. Вот только обретенная сила постепенно меняет меня, делает жестче, заставляет быть другой… медленно, но неуклонно. Я уже изменилась. Я уже не та, какой пришла в этот мир. И это почувствовали все. Даже Мейр, Лок… все вокруг. Как бы я ни скрывала,
