кобелизмом его величество не страдал. Он просто перевел нашу долгую, невидимую постороннему глазу борьбу в несколько иную плоскость, однако ни разу, ни словом и ни делом не отступил от собственных принципов. Ни тогда, когда искусно делал вид, что готов расшнуровать мое платье прямо на балу; ни сейчас, когда искренне признался, что сделал это, исходя лишь из холодного расчета. И, разумеется, из привычного, здорового, мужского цинизма. Никакой похабщины. Никакой левой подоплеки. Просто дела.

От этой мысли я испытала такое облегчение, что даже сама удивилась. А потом неожиданно поняла, что очень не хотела бы в нем разочароваться. Не хотела бы, чтобы сложившееся впечатление было испорчено такими банальными вещами. Потому что Эннар Второй, он… был не похож на человека, способного поддаться внезапно вспыхнувшей страсти. Он был не способен взять и ни с того ни с сего потерять голову. И он не мог поступать так, как позволяют себе поступать обычные люди. Для этого он был слишком хорош. И слишком отличался от простых смертных. Недоступный. Холодный. Твердый. Выкованный из отличной стали, если не сказать, что из чистого адарона. Но при этом заманчиво сверкающий с высоты своего недосягаемого положения, как огромный алмаз на вершине солнечной пирамиды.

Я глубоко вздохнула.

– Ваше величество, а если я скажу, что не сержусь, вам станет легче?

Король удивленно моргнул.

– Не сердитесь? Совсем?

– Совсем, – примиряюще улыбнулась я. – Признаться, мне бы очень хотелось забыть об этом нелепом недоразумении.

Король серьезно посмотрел.

– Вы сильно меня обяжете, леди, если действительно забудете. И очень порадуете, если не вспомните больше о моей ошибке.

– О какой ошибке вы говорите, сир? – лукаво прищурилась я. На что он чуть дрогнул, но потом улыбнулся одними глазами и коротко поклонился. – К тому же, если не помните, вы уже извинились. Когда спасали меня у расщелины, старательно изображая благородного рыцаря.

– Я спасал? Вас? – иронично хмыкнул он.

– Ну да, – с готовностью подтвердила я, подбросив носком туфли какой-то камешек. – Вы же на самом деле собирались меня спасать?

Король покачал головой.

– По-моему, в тот момент вы никак не нуждались в спасении.

– Ну и что? Намерения порой значат больше, чем само действие.

– Вы так считаете?

Я бодро кивнула, а он о чем-то ненадолго задумался. Какое-то время молчал, ведя меня в темноте извилистыми дорожками, а потом остановился и, пристально посмотрев, совершенно нелогично спросил:

– Леди, а что означает этот обычай?

– Какой? – удивилась я и, тут же осекшись, непонимающе замерла, потому что король осторожно взял мою руку и, держа самыми кончиками пальцев, медленно поднес к своему лицу. Почти к самым губам. Так близко, что я даже сквозь перчатку могла ощутить горячее дыхание.

О боже. Это еще зачем?!

Я растерялась от неожиданности и едва не выдернула руку. Но король настойчиво ее придержал и, все так же глядя мне прямо в глаза, повторил:

– Так что он означает? Почему у вас на родине принято приветствовать леди именно так?

Ох, как же мне быть?! Господи… что на него нашло? Что за глупости? Откуда он… ах да… черт бы тебя побрал, Эррей, с твоими выкрутасами!

Я лихорадочно заметалась взглядом влево, вправо, отчего-то чувствуя себя, как таракан на горячей сковородке. Уже пятки жжет, а я все никак не выберу, что же мне делать: то ли прыгать, то ли бежать.

– Вообще-то… – У меня от волнения чуть голос не сел. – Вообще-то, ваше величество, леди так не только приветствуют. Но и прощаются тоже. У этого обычая глубокие корни. Он очень древний.

– Правда?

Под пристальным взглядом короля, не отрывающимся ни на мгновение, я совсем занервничала.

– Да, сир. Обычно он означает проявленное уважение к даме. Восхищение. Благоговение… это очень многогранный жест. Все зависит от ситуации и того, кто находится рядом.

– А если рядом находится король?

Я не сильно вздрогнула, почувствовав, как он легонько погладил мои пальцы.

– Не знаю, ваше величество. Но, наверное, смысл останется прежним.

Король долгое мгновение молчал, словно размышляя о чем-то своем, но потом чуть наклонился и, не отводя глаз, коснулся перчатки губами. Заставив меня вздрогнуть во второй раз и застыть на месте, как изваяние. А потом с самым невозмутимым видом выпрямился, придержал мою готовую выскользнуть кисть и двинулся дальше, как будто ничего не произошло.

У меня же едва не выступила испарина на висках.

Боже…

От его непонятного жеста я окончательно растерялась, не в силах понять подоплеки такого странного поведения. Что такое? Что на него нашло, в самом-то деле? Зачем? Для чего? Со мной?

Я чуть не утонула в миллионах самых разных предположений. Всего за несколько секунд перебрала в голове все возможные догадки, от самых жутких до по-настоящему невероятных и совсем уж фантастических. Похолодела под платьем. Покрылась волнующими мурашками с ног до головы. Едва смогла успокоить внезапно загрохотавшее сердце и чуть не споткнулась на ровном месте.

А он даже не обернулся. И не надумал пояснить, почему вдруг решил это сделать. Зачем так смотрел? Для чего буквально сверлил меня взглядом? И чего так ждал, когда с неслышным вздохом выпрямлялся и почти с разочарованием отводил глаза?!

Наконец я устала гадать и спросила в лоб:

– Сир, скажите: что это было?

– Что именно? – совершенно спокойно уточнил король, подчеркнуто глядя прямо перед собой.

– Ваш поступок. Зачем вы это сделали?

Он небрежно пожал плечами.

– Я выразил вам свое восхищение, леди. Так, как принято у вас на родине. Что в этом плохого?

– Н-ничего. – Я поежилась и чуть не клацнула зубами. – Просто это необычно.

– Почему вас вдруг это встревожило? – бесстрастно спросил король. Настолько бесстрастно, что я сразу усомнилась в его искренности. – От других мужчин вы легко принимаете знаки внимания. Что не так со мной?

Я поспешила отвести взгляд.

– Вы – король, ваше величество.

– Но я же не слепой. Не дурак. И я тоже – мужчина.

– Я не это хотела сказать, сир.

Он неожиданно снова остановился и очень внимательно посмотрел.

– Вам неприятно мое общество, леди?

– Нет, сир, – вздохнула я, не зная, куда деваться от этого пронизывающего взгляда. – Вы – очень интересный собеседник, прекрасный партнер, великолепный боец, весьма проницательный человек…

– Но?

Я прикусила губу, а потом поняла, что на прямой вопрос от меня ждут такого же прямого ответа, и тяжело вздохнула:

– Но меня настораживает украшение на вашей голове.

– Почему? – настойчиво спросил король. – Почему вы меня боитесь?

– Я не боюсь, сир, – снова вздохнула я, старательно изучая траву под ногами. – Просто меня тревожит вершина, на которой вы стоите. И высота, на которой,