– Но ты не можешь всегда полагаться на это.

– Нет, но срабатывает это на удивление часто.

– Я очень беспокоюсь за тебя, – шепчет Помпи. – Ты действительно хочешь это сделать?

Я решительно киваю.

– Будь начеку, – говорит она. – Я незаметно последую за тобой к замку. Если по пути увижу, что с тобой что-то происходит, приведу помощь.

Честно говоря, я сомневаюсь в способности Помпи что-либо увидеть, потому что она, похоже, совсем не воспринимает свинью, которая энергично обнюхивает ее пальто. Тем не менее я рада, что она хочет обо мне позаботиться.

– Спасибо! – отвечаю я. – Мне пойти первой?

Помпи кивает и шепчет мне на ухо неловкое «Всего наилучшего!», а я невольно задаюсь вопросом, какие ужасные вещи отец Помпи рассказал своей дочери о моих врагах, потому что она выглядит так, словно я собираюсь спуститься прямо в ад. На прощание еще раз сжимаю руку Помпи и шагаю вперед. Вскоре я достигаю ворот у подножия ступеней королевской лестницы, но тут на моем пути вырастают два стражника.

– До девяти часов утра вход для публики запрещен!

– Я не публика, – возражаю я. – Я подруга принца Випольда и желаю поговорить с Его Высочеством по очень срочному делу.

Стражники с любопытством разглядывают меня в свете фонаря, раскачивающегося у входа в сторожку. На миг мне становится стыдно из-за внешнего вида, и я подумываю о том, чтобы смиренно повернуть назад, но момент слабости быстро проходит. Эти господа прекрасно знают, что раньше я посещала замок в качестве хорошей знакомой принца, и не позволю им так просто от меня избавиться.

– Могу я теперь пройти? – нетерпеливо спрашиваю я. – Время поджимает.

Один из стражников отходит в сторону, другой, широко расставив ноги, встает передо мной.

– Зачем? – спрашивает он. – Откуда такая срочность?

– Неужели вы думаете, что я предстала бы перед вами в таком виде, если бы не вопрос жизни и смерти? – обращаюсь я к нему. – Немедленно отведите меня к принцу Випольду, иначе произойдет нечто ужасное!

Мне стыдно за такую невнятную угрозу. «Произойдет нечто ужасное!» – ощущение, что я напрочь лишена воображения, однако ничего лучше в спешке придумать не могла. С другой стороны, я чувствую, что в этой ситуации мои слова не играют большой роли. Я так явно взволнована и убеждена в срочности своего дела, что другой охранник тоже отходит в сторону.

– Ну хорошо, – говорит он. – Я проинформирую Его Высочество.

– Да, только побыстрее! – кричу я, после чего стражник не то чтобы несется сломя голову, но ускоряет свои шаги, быстро поднимаясь на гору по ступенькам. Я сперва медлю, но через мгновение решительно следую за ним, мимо стоящего рядом стражника. Мужчина не останавливает меня – только продолжает почесывать бороду, словно эта ситуация ему в высшей степени неприятна.

Мы спешим вверх по Замковой горе, – я и мой огромный зеленый поросенок, которого никто, кроме меня, видеть не может. Я отмечаю, что нахожусь не в самой лучшей форме. Должно быть, за последние несколько недель я запихнула в себя слишком много жирных и сладких вкусняшек, адресованных королевским поваром Каникле. Во всяком случае, очень скоро я теряю из виду стражника, который бежал передо мной, и чувствую, что ноги будто бы пробираются сквозь зыбь невидимого клея.

По какой-то необъяснимой причине воздух все больше сопротивляется движению моего тела, а каждое движение в гору дается с трудом, и мне приходится задействовать все свои мышцы.

Дальше, я должна идти дальше, шаг за шагом. Я вижу своего поросенка позади меня, в тени моего движения, даже если тот улиточный темп, с которым я перемещаюсь, сложно назвать движением. Но, так или иначе, все же продвигаюсь вперед. Когда наконец добираюсь до ворот, ведущих во внутренний двор, я не обращаю внимания на стражников, пялящихся на меня, и превозмогая себя и тяжело дыша, как старуха на последнем издыхании, продолжаю идти. Мной движет моя воля: словно стрела, она пронзает любое сопротивление, каким бы неуловимым, запредельным и прилипчивым оно ни было. И вдруг – совершенно внезапно – все давление спадает с меня в один миг.

Я шатаюсь, покачиваюсь, мое сердце громко бухает в груди. Я словно преодолела границу, за которой все возвращается в норму, но это не меняет того обстоятельства, что я истощена физически, жутко истощена. Перед глазами все темнеет, но я бреду по двору, ничего не видя, потому что перед глазами повисла темная тень. Кружится голова; мозг, гулко пульсируя, стучит о внутреннюю часть черепа, но я слышу где-то вдалеке голос Випа – и собираюсь с духом.

– Где она? – восклицает он. – Она ранена?

Я вдыхаю полной грудью. Моя цель близка, поэтому заставляю себя сделать последний рывок, в результате чего врезаюсь в Випа у двери, ведущей в личное крыло замка. Это столкновение лишает меня последних сил, и я валюсь на землю. Пытаясь остаться в сознании, я вижу расплывчатые образы, которые раскачиваются перед моим взором. В голове гудят слабые голоса:

– Как она сумела разрушить чары?

– Зачем она здесь?

– Нам нужно что-то предпринять!

То, что длится, вероятно, всего несколько секунд, кажется мне вечностью, но мой взгляд проясняется, и я снова обретаю способность дышать. Бросаю взгляд туда, где стоит мой гигантский поросенок. Зеленые струйки света вырываются из его тела, плывут в мою сторону, как светлячки, и прямо перед моим носом создают сияние, благоухающее лесом и свежими листьями. Я вдыхаю это сияние, и оно тут же разливается по моим венам, словно лекарство. Мне лучше, я выздоравливаю.

– Клэри! – восклицает Вип. – Что случилось? Что ты здесь делаешь?

Вип держит надо мной лампу, в свете которой я вижу, что он насквозь промок. Его рыжие кудри липнут к лицу, с волос на меня капает вода. Сажусь прямо. Мои мышцы при этом болят так же сильно, как и ранним утром, когда я проснулась в кресле у камина. Я осознаю, что, ворвавшись в королевский двор с намерением найти своих врагов, должно быть, разрушила еще одно злобное заклинание. Может ли быть, что весь замок находится под влиянием древних ведьм и колдунов? Включая королевскую семью?

– Ты в порядке? – спрашивает Вип.

– Да, спасибо, – отвечаю я. – Боюсь, мой завтрак был очень скуден, но приступ слабости прошел. – Чтобы подчеркнуть правдивость моих слов, я пытаюсь встать, что удается мне только с третьей попытки. Поэтому в третий раз Вип хватает меня за руку и поднимает на ноги. – Большое спасибо!

– Теперь ты, наконец, рассказываешь мне, что происходит? – обеспокоенно спрашивает он.

– Жизненно важно, чтобы ты был честен со мной, – умоляю я. – Обещаешь?

– Да, да, в чем дело?

– Кому пришла в голову идея подарить мне голову зеленого кабана? Не считая твоего двоюродного дедушки? Можешь припомнить кого-то еще, кто участвовал в этом плане?

Вип недоверчиво пялится на меня.