Гитлер пишет: «Германия [должна]… снова и снова… искать себе союзника, способного помочь достижению германской мощи. Можно сказать лишь одно, пригодность Франции на эту роль остается сомнительной. Впрочем, я, как национал-социалист, категорически выступаю против этого… Нет, если для Германии вообще остается выбор между Францией и Италией, то здравый смысл говорит только в пользу Италии как союзника Германии. Потому что победа в союзе с Францией над Италией даст нам Южный Тироль, а Францию, как более сильную, сделает нашим будущим врагом. Победа Германии над Францией с помощью Италии даст нам, самое меньшее, Эльзас-Лотарингию, а, самое большее — свободу в проведении действительно широкомасштабной территориальной политики»62.

Так безапелляционно и окончательно уже в 1924 году думал он о внешней политике, которая должна быть направлена только на ликвидацию последствий проигранной мировой войны с точки зрения территориальных потерь. Со времени работы над книгой «Майн Кампф» он не только отвергал требование «восстановления в границах 1914 года»63, но и называл защищавшееся им прежде требование64 восстановления Германии в границах старого рейха анахроничной бессмыслицей и «преступлением», а в восстановлении границ 1914 года, включая колонии, усматривал выпрашивание милостыни65. С тех пор он говорил не «только» о будущем суверенном германском государстве, обладающем политической мощью и возможностями для мировой торговли, а о мировой державе, властно управляющей огромным единым сплошным пространством. «Границы 1914года для будущего нашей нации, — писал он в “Майн Кампф’’, — не дают абсолютно ничего66. Прежде они не обеспечивали защиты, в будущем они не создадут нам силы. Германский народ с их помощью не обретет внутренней сплоченности и не прокормит себя, а с военной точки зрения эти границы не являются целесообразными и даже удовлетворительными, и, наконец, они не могут улучшить нынешнего соотношения между нами и мировыми державами, точнее, действительно мировыми державами. Нельзя сократить расстояние до Англии, нельзя достичь величины Союза; никогда не уменьшится международное значение Франции.

Но одно абсолютно точно: даже при успехе подобной попытки восстановления границ 1914 года, за ней последует новое кровопускание из тела нашего народа в таком масштабе, что решения и действия, действительно защищающие жизнь и будущее нации, больше не будут обеспечены ценной кровью. Наоборот, в угаре подобных мелких успехов много легче будет отказаться от любой дальнейшей цели, поскольку “национальная честь "восстановлена и коммерческое развитие, хотя бы на время, приоткроет некоторые ворота. Против этого мы, национал-социалисты, твердо выдвигаем наши непоколебимые внешнеполитические цели — обеспечить германскому народу на этой земле достойную территорию и землю. И это дело — единственное, оправдывающее перед богом и нашими германскими потомками пролитую за него кровь: перед богом, потому что, поместив нас на эту землю, он заповедал нам вечную борьбу за хлеб насущный, как существам, которым ничего не дается даром, но которые своим положением господ на земле обязаны только своим гениальности и мужеству, и с этими качествами мы боремся за хлеб и защищаем его; и перед нашими германскими будущими поколениями, поскольку мы не забудем ничьей пролитой крови и она не пропадет даром для тысяч наших потомков. Земля, на которой германские крестьянские поколения издавна рождали своих могучих сыновей, одобрит ввод в бой нынешних сыновей, а ответственных государственных мужей, хотя и преследуемых в настоящее время, в будущем оправдают от вины в убийстве и жертвоприношении народа.

Я должен резко выступить против тех народных чернильных душ, видящих в подобном приобретении земли “некое нарушение священных прав человека ” и марающих бумагу по этому поводу. Неизвестно еще, кто стоит за этими молодчиками. Ясно только, что замешательство, которое они пытаются посеять, идет на пользу врагам нашего народа. Подобным поведением они преступно помогают изнутри ослабить и совсем погасить волю нашего народа к осуществлению единственно правильного способа представления своих жизненных потребностей. Потому что ни один народ на этой земле не обладает хотя бы одним квадратным метром земли, на котором накопилось бы больше желания и права. Так же, как границы Германии являются случайными границами на данный момент времени — в постоянной во все времена политической борьбе — такими же являются и границы жизненного пространства других народов. И так же, как очертания нашей территории, кажущиеся гранитно неизменными лишь неразумному тупице, в действительности, в любой момент времени представляют собой лишь краткую остановку в ходе постоянного развития, ставшую результатом длительного становления и борьбы сил разрушения и преобразования, так обстоит дело и с границами жизненного пространства в жизни народов.

Государственные границы создаются людьми, меняются они тоже людьми.

Факт удачного приобретения огромной территории каким-либо народом вовсе не означает высшего обязательства вечного признания этого факта. Он, в лучшем случае, говорит о силе завоевателя и слабости потерпевшего. И только в одной этой силе заключается право"67.

Так. уже через 4 дня после своего прихода к власти, выступая перед руководящим составом вермахта, Гитлер заявил, что он исходит из того, что следует, не возбуждая недоверия Франции, наращивать силы вермахта и, в конце концов, завоевать жизненное пространство на востоке и решительно германизировать его.

Если Гитлер, в период 1919–1924 годов, в образе национал-социалистического и шовинистического «спасителя нации», использовал расплывчатые формулировки, такие как, «мы хотим окончить время позора… и стыд каждого человека… превратить в гордость, сделать его сотрудником в деле приближения величайшего времени нашего немецкого народа, времени основания германского рейха германской нации»68, то в «Майн Кампф» он не только изменил текст формулировок, но и придал им иной масштаб. Вместо требований образования социального государства, «решения еврейского вопроса» в традиционном духе германских и австрийских антисемитов69, объявления войны вне закона70, аннулирования Версальского договора и всегда связанной с ним формулы о нереальности надежды на суверенную германскую «мировую торговлю», на связанную с ним «международную политику» и возможности для Германского рейха вступать в союзы, теперь появились агрессивно акцентированные требования внешнеполитического содержания. Это видно из многих мест книги «Майн Кампф», где Гитлер рассматривает любые политические вопросы.

Так, в частности, он писал: «Этим мы, национал-социалисты, сознательно подводим черту под нашим внешнеполитическим направлением довоенного времени. Мы начинаем с того места, где наши предки остановились шесть столетий тому назад. Мы останавливаем вечное движение германцев в Южную и Западную Европу и направляем свой взгляд на земли на востоке. Мы, наконец, прекращаем колониальную и торговую политику довоенного времени и переходим к земельной политике будущего. Но если мы говорим сегодня о новой земле в Европе, то мы можем думать, в первую очередь, лишь о России и окружающих ее странах, ей подчиненных»71.

Представление Гитлера о том,