Эдуард III должен немедленно отправиться на север Англии, даже не дожидаясь завершения парламентских дел в Вестминстере. Для безопасности королевства от вторжений из Шотландии они проголосовали за налог в десятую и пятнадцатую часть имущества. Похоже, что в Вестминстере преобладало мнение, что, несмотря на его замечательную победу, предприятие Баллиола, скорее всего, не удастся, и что главная опасность заключается в ответных набегах возрожденного и окрепшего правительства Шотландии. Но после роспуска Парламента с севера продолжали поступать хорошие новости. Вторая шотландская армия, двигавшаяся с юга во время битвы при Дапплин-Мур, предприняла вялую попытку осадить Баллиола в Перте, но затем разошлась. Галлоуэй, где семья Баллиола когда-то имела важные владения, встал на его сторону. Казалось, что вскоре он распространит свое правление на большую часть центральной и южной Шотландии, хотя бы из-за отсутствия организованной оппозиции. Эдуард III покинул Лондон на третьей неделе сентября 1332 года и достиг Йорка в середине октября. Там его встретила новость о том, что Баллиол был коронован в Скоуне как король Шотландии в присутствии смешанного собрания вооруженных англичан и недовольных шотландцев. Это произошло 24 сентября. Далее Баллиол вместе со своими сторонниками двинулся на юг, в Шотландскую низменность, и обосновался в огромной, частично разрушенной пограничной крепости Роксбург. Там он получал постоянный приток податей и ждал развития событий[175].

Эдуард Баллиол отчаянно нуждался в английской помощи, чтобы удержать свое ненадежно завоеванное королевство. В конце ноября 1332 года он дал понять, как много он готов уступить, чтобы получить ее. Баллиол опубликовал два открытых письма, в которых в пылких выражениях признал свой долг перед Англией. Они начинались с сообщения о том, что с помощью короля Англии и некоторых добрых англичан Баллиол отвоевал свою Шотландию. Он признавал, что Шотландия всегда была и остается вассалом Англии. Затем последовали обещания на будущее. Эдуард III должен был получить 2.000 либратов земли рядом с границей, включая Бервик-он-Твид, ворота для любой английской армии, вступающей в низменные районы Шотландии. Более того, до конца своей жизни Баллиол будет верно служить Эдуарду III с 200 воинами по меньшей мере шесть месяцев в году везде, где Эдуард III будет в них нуждаться, включая Гасконь "и другие места, где король может владеть землями или претендовать на права, и где другие могут попытаться помешать ему силой воспользоваться ими"[176]. Эти замечательные письма были доставлены в Йорк эмиссарами Баллиола и стали главной темой для разговоров на заседании Парламента, которое открылось там 4 декабря 1332 года.

Это было неорганизованное и безрезультатное мероприятие. Йорк находился далеко, и большинство лордов не смогли присутствовать в Парламенте. После двух перерывов устроенных для того, чтобы прибыли отставшие, основные слушания открылись 8 декабря речью Джеффри Скроупа, главного судьи королевской скамьи. Скроуп был богатым йоркширским парвеню, юристом с сильными военными пристрастиями, который становился одним из главных советников Эдуарда III по иностранным делам. Он объяснил залу с полупустыми скамьями, что мир 1328 года можно игнорировать, так как он был заключен другими людьми, которые воспользовались молодостью короля. Учитывая это, продолжал Скроуп, представляется два способа, которыми можно воспользоваться в сложившейся ситуации. Эдуард III может забрать королевство Шотландия себе; или же он может поддержать одну из соперничающих партий в Шотландии в обмен на оммаж и феодальные услуги. Скроуп ясно дал понять, что правительство не привержено делу Эдуарда Баллиола и напомнил своим слушателям, что отец Баллиола передал свое королевство Эдуарду I. Что касается Давида II, то его представители, присутствовавшие на заседании, бодро заявили, что Эдуард III не обязан сдерживать своих подданных, которые были лишены наследства в Шотландии по вине его самого и его предшественников и теперь начали отвоевывать то, что им принадлежало. Лордам было предложено обсудить два пути Скроупа и дать королю свой совет, но было очевидно, что Эдуард III уже решил, какой совет он хочет услышать. Он хотел, чтобы ему посоветовали присоединить Шотландию к своей короне. Но в этом он был разочарован. После необычайно долгого по меркам средневековых Парламентов обсуждения лорды заявили Эдуарду III, что это слишком весомый и сложный вопрос для столь малого собрания, что на заседании присутствует недостаточное количество парламентариев, и что лучше всего ничего не предпринимать до следующей сессии, которая может состояться в январе[177].

К тому времени, когда состоялась следующая сессия, проблема короля упростилась благодаря краху предприятия Баллиола, столь же стремительному и бурному, как и его августовский триумф. В конце октября 1332 года новый Хранитель Шотландии Арчибальд Дуглас заключил перемирие с Баллиолом, якобы для того, чтобы дать возможность шотландскому Парламенту собраться и решить, кто является их законным королем. Перемирие заставило Баллиола ослабить бдительность. Он отпустил большую часть своих английских солдат и покинув относительную безопасность Роксбурга и направился в Аннан на северном берегу Солуэй-Ферт. Там Дуглас напал на него там ранним утром 17 декабря. Большинство спутников Баллиола были убиты в своих постелях. Сам он спасся через дыру в стене и бежал полуголым на необъезженной лошади, пока не добрался до Карлайла[178].

В эволюции политики Эдуарда III внезапное изгнание Баллиола имело решающее значение. Новое заседание Парламента 20 января было таким же бесплодным, как и предыдущее в декабре, и разошлось в конце месяца, не предложив монарху никаких советов. Очевидно, что даже в собрании, которое традиционно выступало за жесткие меры против шотландцев, существовали опасения по поводу новых амбиций короля. Но эти опасения, какими бы они ни были, не беспокоили членов Совета Эдуарда III. Они решили сражаться в Шотландии, что бы ни говорили в Парламенте. Последним публичным делом перед роспуском Парламента было объявление канцлера Стратфорда о том, что Эдуард III назначил специальный комитет из шести советников для оказания ему помощи в решении шотландского вопроса. По словам автора Scalacronica[179], это были "предприимчивые и воинственные люди, стремящиеся восстановить свой пошатнувшийся престиж". Они знали, что король уже зашел слишком далеко, чтобы можно было надеяться на налаживание отношений с шотландцами, верными Давиду II. Они также присматривались к Франции, как это всегда делали английские политики, когда имели дело с Шотландией. Руки Эдуарда III были связаны во Франции до тех пор, пока шотландцы оставались независимыми и враждебными. Лучшего момента для их усмирения, чем нынешний, вряд ли можно было придумать. Поэтому было принято решение о военном вторжении в Шотландию[180].

Это дело показало Эдуарда III с худшей стороны: как коварного, импульсивного и неспособного смотреть дальше событий текущего момента. Даже текущие события он рассматривал с чисто военной точки зрения. Удивительно, что правитель, подчиненные которого так усердно преподносили ему уроки истории, мог предположить,