— А что, он в этом уже нуждается?

— Кто?

— Ключ.

— Тьфу. Почему ключ?

— Ну, ты на него часто разводишь.

В блиц соревнованиях по остроумию Валера часто проигрывал супруге. У нее от природы ум был острее на интеллектуальные шутки с подтекстом.

— Чай еще остался, — Валера сменил тему и показал кружку, наполненную до половины.

— Кроличьи какахи?

— Нет, их надо поберечь. Они сгодятся для долгого хранения. Ладно, не буду жировать, так допью.

Валера допил чай без ничего. Ему хотелось пойти полежать, но расслабиться он не мог себе позволить. Вода в подсобке продолжала бежать с потолка. Пока что она набиралась внутри «плотины», впитываясь в сухие смеси в мешках, почти не проникая наружу. Но это было ненадолго. Единственное решение, которое Валере приходило на ум и казалось относительно безопасным, требовало от него выхода наружу.

Он вышел из подсобки с озабоченным видом и полез в гардероб искать подходящую одежду для своих планов. В нем, кроме комплекта его сырой спецовки, висели только старые вещи, которые рука не поднялась выбросить. На вид, они совершенно не годились для выхода в открытый мир, раскаленный до температуры кипения воды.

— Что ты ищешь? — спросила Ольга.

— Что надеть на улицу, — коротко ответил Валера, продолжая ворошить многочисленное тряпье.

— Зачем? Там же опасно?

— Ольк, я хочу заткнуть дыру, в которую течет вода, иначе мы останемся без света в лучшем случае, а в худшем, у нас на полу будут лужи кипятка.

— А что ты придумал?

— Мне нужна нормальная защита от стоградусного дождя.

— Типа зонтика?

— Нет. Руки у меня должны быть свободными, чтобы я мог высыпать мешок с гидроизоляцией прямо на платформу.

— Тогда, дождевик? — предложила Ольга.

— Дождевик, — Валера задумался, прокручивая в голове его полезность. — А что у нас есть?

— Да. Мы же из Питера привезли, как память осталось. Забыл что ли?

— Не забыл, просто не думал, что они у нас тут лежат.

— Что, сгодятся? — обрадовалась супруга тому, что предложила дельную идею.

— Сгодятся. Просто под них надо толще пододеться и тогда уже роли не играет, что на себя напяливать.

Валера, прежде, чем нарядиться, принес из подсобки и положил на верхнюю ступеньку лестницы два мешка с гидроизоляционной шпаклевкой. Вернулся и натянул на себя кучу одежды, накрыв ее прозрачным дождевиком. На ноги, поверх обуви, повязал обычные пластиковые пакеты. На руки тоже и растолкал запасные пакеты по карманам. В зубы взял небольшой складной нож, предполагая, что в таких «рукавицах» управляться с инструментом будет невероятно тяжело. Лезвие предварительно вытащил. В таком виде его застал Бонька, с пробуксовкой стартовавший в гостиную и спрятавшийся в ней под столом. На его реакцию выбежали Агата и Есения. Они замерли на входе, разглядывая странно выглядевшего отца.

— Папа, а ты куда? — спросила Агата.

— На улицу, дочь, — Валере пришлось вынуть нож изо рта.

— Там холодно?

— Нет, совсем наоборот, там так тепло, что боюсь обгореть на солнышке.

— А нож зачем?

— По грибы иду. Дождик там грибной.

— Правда?

— Ага, — Валера снова прижал нож зубами.

Он помахал всем и вышел за дверь. Ольга успела ободряюще хлопнуть его по спине и перекрестить. Из темного лестничного прохода дохнуло влажным жаром.

— Девчата, идите играйте, — отправила она Агату и Есению, чтобы они не видели ее волнение.

Ольга накинула дождевик и прошла в подсобку. Отсюда она надеялась услышать все, что происходило снаружи и, если бы ей показалось, что с мужем случилась проблема, она бы, наплевав на все предостережения, опустила бы платформу.

Валера сразу же покрылся потом, едва оказался снаружи. Мешок в двадцать пять килограмм, которых он обычно брал по два, казался ему невыносимо тяжелым, будто впитал влаги в два раза больше своего веса. А дышать горячий воздух особо не давал. Приходилось делать небольшие вдохи, хотя организм просил кислорода. Тело на все усилия реагировало обильным потом.

Дождевик держал дождь из кипятка, став при этом очень мягким и обволакивающим. Валера оставил первый мешок в доме у входа в гараж, чтобы вначале оглядеть место, где находилась платформа. Как он и ожидал там лежал мусор, большое количество золы и остатки оплавившихся кусков профлиста. Валера огляделся и по памяти направился сквозь туман к полкам. Он наткнулся на полки, которые выглядели почти нетронутыми. По ним добрался до края, где на привычном месте, в самом углу стоял легкий самодельный лом с приваренным к одной стороне топором. Вещь, которая досталась ему со стройки, потому что плохо лежала.

Валера взял его в руки и почувствовал сквозь рукавицы его жар. Другого садового инструмента с деревянными ручками он не встретил. Лом сгодился для того, чтобы безопасно для рук растащить в стороны от платформы куски кровли, которые могли разорвать полиэтилен на рукавицах.

Железо издавало грохот, скребя по бетонному полу. Валера растолкал его по гаражу и отправился за мешком. Ноги начинало прижигать. В горле запершило, глаза разъедало стекающим с головы потом. Но оставалось потерпеть совсем немного. Валера присел перед мешком, подхватил его, как ребенка и крякнув, поднялся.

Едва он ступил в гараж, как раздался крик жены, причем очень явственный. Валера в испуге прибавил шаг и чуть не споткнулся на опустившуюся на несколько сантиметров платформу. В нее шуровал кипяток, покрывающий пол гаража. Снизу раздавался непрекращающийся крик супруги. Валера бросил мешок на пол и выплюнул изо рта нож.

— Закрывай! — закричал он, понимая, что супруга теперь обварилась и наверняка не сможет среагировать на его просьбу.

Платформа дрогнула и пошла вверх, чего он не ожидал.

— Валера, ты порядке? — услышал он сквозь шум голос жены.

— В порядке, а ты чего творишь, ду…, — он не договорил, потому, что ему стало так жалко Ольгу, что пропало всякое желание оскорбить.

Платформа встала на место. Валера, борясь с желанием бросить все, и узнать состояние жены, тем не менее, доделал работу. Высыпал штукатурку на платформу, разогнал ее к краям и притоптал ногами. Возможно не сразу, но спустя какое-то время штукатурка должна была схватиться и заткнуть все щели.

Валера бросился в дом. Забежал в него и чуть не наткнулся на девчонок, стоящих подле ванной комнаты. Из нее доносился плач.

— Ольга, — Валера постучал в дверь. — Ошпарилась?

— Да, — плача, произнесла она.

— Открой, я посмотрю.

Ольга открыла дверь. Девчонки испуганно попыталась заглянуть внутрь, но Валера попросил их не смотреть. Глаза у Агаты после этого налились слезами, а подбородок задрожал.

— Агата, все хорошо. Сейчас намажем мамке мазью, и у нее все заживет, — пообещал он.

Ольга поливала себе руки водой из ковша по очереди, набирая