состоялась 3 мая в 15:30 в присутствии Шверина фон Крозига и Вегенера. Зейсс-Инкварт представил свой отчет, но проявил скептицизм в отношении локальной капитуляции, подчеркивая, что союзники единодушны в намерении принять только всеобщую капитуляцию. Однако было согласовано, что стоит попытаться. Дёниц заявил, что, пока не заключено перемирие, существующие оперативные указания обоснованны, но чтобы не предпринималось никаких разрушений и затоплений.

Командующие силами вермахта в Норвегии и Дании — генералы Бёме и Линдеманн — также доложили Дёницу телеграммой 1 мая о ситуации в этих регионах. Бёме сообщил о незначительной активности авиации противника и возросшей пропаганде из Швеции относительно возможных боевых действий шведских вооруженных сил против оккупирующей державы. Он считал односторонние действия Швеции маловероятными, но участие во вторжении на стороне союзников возможным, хотя в данный момент признаков такого вторжения нет. В случае крупных военных операций Бёме ожидал, что главный удар будет нанесен в Южной Норвегии при вспомогательных действиях в Тронхейме и, может быть, Нарвике. Бёме привлек особое внимание к организации норвежского Сопротивления, заявляя, что у норвежцев есть «отличный человеческий материал» и они «великолепно вооружены»; он подчеркнул, что «при наличии обширных недоступных районов, в которых проложено лишь несколько уязвимых автомобильных и железных дорог, условия для операций Сопротивления просто идеальны». По его докладу наличные германские вооруженные силы в Норвегии включали в себя: 11 дивизий и 5 бригад, 9 истребительных эскадрилий, 6 эскадрилий штурмовиков, 3 транспортные эскадрильи, 1 эскадрилью морской транспортной авиации и несколько морских соединений. Кроме соединений, выведенных из Финляндии, заявил он, большинство этих соединений не имеют боевого опыта. Запасов хватит до середины ноября, бензина — до 1 августа, угля и горючего — до конца мая. Боеприпасов достаточно на несколько недель боев. Бёме закончил свой отчет словами: «В Норвегии мы можем принять любой бой».

Хотя генерал Линдеманн в Дании был сторонником войны до конца, его доклад имел в какой-то степени менее воинственный тон. Он не предсказывал какого-либо крупного англо-американского десанта — не более чем мелкие рейды в поддержку операций в регионе Северной Германии. Не было также свидетельств русских десантов на восточных датских островах (советский десант высадился 9 мая только на датский о. Борнхольм. — Ред.), и в любом случае германских войск было недостаточно, чтобы их защищать. Он подчеркнул, что войскам в Дании не хватает подвижности; боеспособность ограничена из-за непрерывных выводов отсюда личного состава и техники. Отношение датского населения характеризовалось как антигерманское, а в ряде случаев активно враждебное; и король, и политические партии, однако, желали избежать активных боевых действий в Дании. Распространившиеся слухи о переговорах Гиммлера через Швецию и неминуемой капитуляции вызвали всякого рода запросы от местных властей. «Слухи о капитуляции были отвергнуты самым энергичным образом».

Линдеманн оценивал численность местного движения Сопротивления в 25 000–30 000 человек, причем половина из них хорошо вооружена. Он сообщил об увеличившейся диверсионной деятельности, в основном на железных дорогах и против средств и линий связи. Работавших на немцев датчан все больше и больше терроризируют. Тем не менее он не думает, что может произойти какое-либо открытое восстание, кроме варианта его сочетания с нападением извне. Такое выступление в любое время можно подавить; в случае, однако, наступления союзников с партизанской деятельностью следует считаться из-за нехватки германских войск. В соответствии с самыми последними сообщениями Швеция намеревается сохранять свой нейтралитет, но будет оказывать датскому движению Сопротивления «пассивную поддержку».

Линдеманн подчеркнул, что особую проблему представляет огромное количество беженцев и раненых; он полагал, что их около 230 000. Этот факт ограничивает использование его войск и осложняет отношения с датскими властями и населением, а также принятие мер в случае внутренних волнений.

Положение с запасами Линдеманн охарактеризовал как «в целом надежное». Но тем не менее он в большой степени зависел от датских источников, поскольку резервные склады вермахта в Дании были к этому времени лишь на стадии строительства. В случае длительных боевых действий нехватка боеприпасов и горючего станет неизбежной. Ситуация с обмундированием была плохой, так же как и с транспортом из-за отсутствия грузовиков, бензина для них и угля для паровозов.

В телеграмме Линдеманна не сообщалось о наличном количестве войск. В заметках для совещания от 8 мая 1945 г., составленных заместителем начальника штаба Верховного главнокомандования вермахта, однако, приводится величина в 231 700 человек, из которых 102 000 (включая иностранный персонал) относились к сухопутным войскам, 35 000 к кригсмарине, 30 000 — к люфтваффе, 3300 — к полиции и 1400 — к «Организации Тодта». Из того же источника следует, что число раненых составляло 60 000 человек.

Бёме и Линдеманну вместе с доктором Бестом, полномочным представителем в Дании, и рейхскомиссаром в Норвегии Тербовеном было приказано прибыть в Фленсбург для совещания с Дёницем. Оно состоялось 3 мая в 11:00 в присутствии Кейтеля, Йодля, Шверина фон Крозига и Шпеера.

Ввиду относительно большого количества наличных сил Дёниц в своем качестве Верховного главнокомандующего вермахта поставил вопрос, можно ли и следует ли продолжать войну в Дании и Норвегии. Во время дискуссии выявились две точки зрения: Бёме, Линдеманн, представители ОКВ и Тербовен выступали за продолжение, и Линдеманн даже назвал это «последним достойным сражением этой войны»; Шпеер, Шверин фон Крозиг и Бест были противоположного мнения. Последний обратил внимание на количество беженцев и раненых (по его расчетам, их было 300 000), возможность восстания в тылах войск и информацию, которая просочилась к нему от шведского премьер-министра Пера Альбина Ханссона, — о том, что Швеция не будет терпеть необоснованной, «легкомысленной» борьбы и вмешается своими вооруженными силами.

Решение Дёница учло обе точки зрения. В Голландии в чрезвычайной ситуации должны оставаться в силе нынешние оперативные указания. В противном случае законность и порядок должны поддерживаться в обоих регионах, и должно демонстрироваться твердое, но примиренческое отношение.

Некоторые особые договоренности были достигнуты по Норвегии. Командующему было разрешено отдавать такие указания, каких может потребовать обстановка, всем трем видам вермахта и другим организациям, за исключением полиции. Кроме того, бригадефюреру (генерал-майору) СС Вальтеру Шелленбергу была поручена особая миссия по работе со шведским правительством.

Фоном для этих мер была так называемая «теория заложников». Дания и, что еще более важно, Норвегия рассматривались как ценные козырные карты для получения более благоприятных условий на переговорах с западными державами. Более того, Дёниц не имел понятия, как будет реагировать фельдмаршал Монтгомери и не придется ли вскоре ОКВ и правительству подыскивать себе место за пределами Шлезвиг-Гольштейна и оттуда решать свои задачи. Учитывая эти обстоятельства, контр-адмирал Годт и капитан Гесслер были откомандированы со специальной миссией в Норвегию.

С целью гарантирования «свободы передвижения и