Альберту Шпееру и капитану фон Давидсону, руководителю сектора морской разведки, было поручено составить нужный проект.

Набросок текста капитана был коротким и оставлял гроссадмиралу всю возможную свободу действий: «Мой фюрер! Я получил ваше поручение. Я оправдаю ваше доверие, делая все, что в моих силах, ради блага германского народа, верного вашим идеям».

Однако Дёниц предпочел предложение Шпеера, составленное по его указаниям, и изменил в нем лишь незначительные детали. Ответ был значительно более эмоциональным: «Мой фюрер! Моя верность вам вечна и безусловна. Поэтому я буду продолжать предпринимать все усилия, чтобы вызволить вас из Берлина. Если же, однако, судьба заставит меня возглавить Германский рейх в качестве назначенного вами преемника, я буду вести эту войну до конца так, как этого требует не имеющая себе равных героическая борьба германского народа».

Эта телеграмма описывалась как двусмысленная, и ее истолковывают как указание на то, что вечером 30 апреля Дёниц еще не был готов покончить с войной. Однако уже было сказано, что в течение нескольких дней ему было ясно, что безнадежное положение Германии делает прекращение военных действий неизбежным. Рано утром 1 мая, когда Дёниц разговаривал с Гиммлером, Шпеер представил ему проект обращения к германскому народу:

«Германский народ!

Фюрер остался в Берлине, чтобы продолжать борьбу с большевизмом. Этим добровольным решением он дает новое поразительное и нетленное подтверждение цели всей своей жизни и смысла своей неутомимой творческой активности. Мы надеемся, что после его смерти и Европа, и мир будут вынуждены признать не только его личность, но также и его пророческую проницательность, предвидение опасности, угрожающей всему человечеству с Востока…»

Далее следовали аргументы в пользу продолжения борьбы против Востока, в то время как на Западе должны были продолжаться только операции прикрытия. Разрушения должны быть сведены до жизненно важного минимума. Поскольку противники Германии были связаны соглашениями, то не следовало ожидать, что «наши враги будут поддерживать нас индивидуально в своих собственных намерениях». Далее проект призывал к дисциплине и духу товарищества, говоря о «едином народе», надежде на лучшее будущее, и завершался словами: «Германия останется навсегда и вечно. Боже, защити Германию!»

Выбор слов хорошо отражает собственные противоречивые эмоции Шпеера в отношении Гитлера и показывает, что он еще не полностью освободился от чар великого диктатора. Выраженная надежда, что «восточная опасность» будет вовремя распознана, не совсем совместима с мнением, что поначалу не следовало ожидать никакого обратного хода, инверсии союзов. Ссылка на смерть Гитлера позволяет умно избежать вопроса о самоубийстве. После гитлеровских завещаний ему 23 апреля Шпеер вряд ли имел какие-либо сомнения в отношении характера его смерти.

Дёниц рассматривал эту ситуацию в совершенно ином свете. Похоже, Гитлер не давал ему никаких намеков. Сам Дёниц не хотел иметь ничего общего с самоубийством, считая это признанием вины. Для него было самоочевидным искать смерть на поле сражения — и он был уверен, что Гитлер думает таким же образом. Соответственно в своем обращении к германскому народу и приказе по вермахту 1 мая были использованы такие слова: «Фюрер пал». Сегодня Дёниц признает, что было бы лучше сказать «мертв». Однако, готовя проект своего обращения 1 мая (он очень мало взял из проекта Шпеера), он все еще не испытывал сомнений; Дёниц говорит, что эту тему ни с кем не обсуждал.

Возникали ли какие-то разногласия по этому поводу, мы не знаем. В любом случае Йодль использовал ту же формулировку в докладе вермахта 2 мая, хотя Гитлер в нескольких случаях говорил ему о своем намерении покончить с собой. Возможно, однако, что Дёниц, не осознавая

последствий, использовал слова «пал в бою» в своем обращении, а Йодль просто последовал примеру, может быть, с облегчением, что найдена какая-то форма слов. Даже в обычных сообщениях, как правило, факт самоубийства скрывался, а Гитлер так все обставил, чтобы его смерть выглядела как гибель «солдата». Йодль тоже был среди веривших в гитлеровскую легенду о неизбежном судьбоносном конфликте с Востоком. Поэтому в его случае утверждение, что Гитлер «пал» в бою, не столько сознательная ложь, сколько почтительное согласие с удобной формулой, не говоря уже о том, что на этой стадии он все еще считал Гитлера героем. (Надо сказать, что Гитлер умер как солдат, до конца оставаясь на своем посту в окруженном Берлине. Хотя вполне мог покинуть город раньше и исчезнуть — например, уплыть на новой подлодке, а затем укрыться где-нибудь не в Испании, так в Аргентине. Но Гитлер предпочел погибнуть в этой «битве богов» — явно опираясь на древнегерманский эпос. — Ред.)

1 мая в 15:18 пришла третья телеграмма из Берлина, содержавшая следующее: «Фюрер умер вчера в 15:30». Это могло означать самоубийство, и Дёниц обсудил это утром 2 мая с Кейтелем, Шверином фон Крозигом и Вегенером. Йодль присутствовал только на первом совещании у Дёница в 13:00.

Раскол между взглядами Дёница и закоренелых нацистов, хотя они в некоторых отношениях были сходными, хорошо иллюстрируется обращениями, обнаруженными в крепости Бреслау (совр. Вроцлав, сдалась 6 мая 1945 г. — Ред.) и распространенными местной национал-социалистической организацией.

Наиболее трудной проблемой и для нацистов, и для Дёница было объявить о смерти Гитлера и в то же время оправдать продолжение войны, которую уже многие считали бессмысленной. Один из документов в Бреслау гласит, что фюрер сознательно остался в Берлине, «потому что был убежден, что на этом этапе борьбы он мог сделать для германского народа больше, чем где-либо еще». И далее: «Наша ситуация предлагает нам выбор только либо между депортацией в Сибирь, либо, продолжая войну, созданием возможности для такого политического поворота событий, который означал бы, что борьба германского народа не была напрасной». Еще одна прокламация упоминает книгу Меллера ван дер Брука «Третий рейх», которая начинается словами: «Война может быть проиграна. Неудачная война никогда не является бесповоротной. Самый плохой мир никогда не является окончательным. Но революция должна быть выиграна». После длительных размышлений о смысле борьбы прокламация заканчивается призывом: «Мы должны победить в революции».

Приказ фельдмаршала Шернера, командующего группой армий «Центр», звучит на еще более бескомпромиссной ноте: «Адольф Гитлер пал, сражаясь с большевизмом до последнего дыхания, как жертва своих идей и как солдат нашей европейской миссии. Его труд и его миссия создадут священное наследие для будущих поколений. Мы, оставшиеся в живых, обязаны продолжать борьбу так, как он этого хотел бы, и завершить его труд. Сражение за свободу Германии и ее будущее продолжается».

Обращения и приказы Дёница были сравнительно умеренными, не считая увековечивания культа фюрера, которое просматривается