Мишаня, хотя он ничего подобного не говорил.

Серега кашлянул, и все замолкли, приготовясь услышать что-то важное.

— В Ершуково перед поездом закупимся. И там уже нормально выпьем.

Все облегченно вздохнули и загомонили, и даже Танюша, которая не имела никакого отношения к выпивке, заулыбалась. Стало ясно, что все плохое действительно закончилось.

…

Узловая станция Ершуково являла собой несколько обшарпанных пятиэтажек, которые, подобно скальным утесам возвышались над равниной двускатных крыш частного сектора. В районе вокзала эти архитектурные типы дополнялись мрачными железобетонными руинами советской поры — то ли складов, то ли железнодорожных мастерских — перед которыми теснились ларьки и мелкие магазинчики. До московского поезда оставалось около четырех часов; Серега, скрепя сердцем, разрешил половине группы (девчонки и Петя) съездить на такси в заранее разведанную баню. После сегодняшнего происшествия он боялся даже призрака опоздания и повторял, что успокоится только тогда, когда окажется на своей полке в поезде с наполненным стаканом в руке. К счастью, судьбе было угодно больше его не испытывать. Все вернулись вовремя: девчонки — невозможно чистыми, распаренными, румяными и счастливыми, а Петя — угрюмым и по-прежнему грязным. Оказалось, что сегодня в поселковой бане был женский день, и красивого юношу, как он не умолял, суровые тетки-банщицы помыться не пропустили.

— Ладно, не переживай. Будем по-мужски брутально вонять костром до самого дома, — хихикнул Игорек.

— Если бы только костром! — скривила нос Ксеня.

Отмывшись, она перешла в мир стерильности и приятных запахов, и внезапно остро стала ощущать вонь и грязь товарищей.

— Как быстро меняются люди! Стоит только сходить в баню — и ты уже оторван от народа. Истинно — бытие определяет сознание, — изрекал Мишаня.

Впрочем, контраст быстро стерся; тем более, что после загрузки и возни в душном плацкартном вагоне на свежевымытых женских телах выступил новый пот. Ион тоже сумел купить билет, правда, в другой вагон. Применять хитроумные способы провоза безбилетника, таким образом, не пришлось. Закинув свои вещи, он вернулся назад. Здесь все уже сидели, прижавшись плечом к плечу в тесном купейном отсеке, и предвкушали самые сладостные послепоходные минуты — первый ужин в тепле. Стартовый тост был уже разлит по кружкам; перед проводницей им надлежало делать вид, что в них содержится чай. Свободных мест за столом не было — боковые полки напротив отсека были заняты чужими людьми, и Мишане, как самому массивному, пришлось стоять в проходе, опираясь локтями о верхнюю полку. Но, судя по сияющему виду, это его не огорчало. На нижних полках расселись по трое, дав приоритет девушкам (хотя Мишаня в шутку и требовал, чтобы его пустили на место Таньки, которая все равно не пьет и напрасно шконку просиживает). Даниле пришлось лечь на верхнюю полку, и он сетовал, что лежа неудобно есть, а в особенности пить: «напрасный перевод продукта», вздыхал он.

— Правильно, не наливаем ему! — разошелся в хохоте Мишаня. — Устроим ротацию. Посидел — выпил. Потом лезешь наверх — отдыхаешь. И так по кругу.

— Тише, тише! — зашикали девушки, опасливо высовываясь в проход. — Если проводница услышит, штрафануть могут. Пить в поездах нельзя.

— Последнюю радость жизни отнимают, ироды!

— Нам вообще-то грех жаловаться, — заметил Серега.

— О! Оныч пришел. Тебе только к дамам на коленки разве что. Дамы, вы не возражаете?

— Нет уж, только если наоборот, — игриво ответил Ион и полез на вторую верхнюю полку.

— Ну вот, все этажи заняты. Только на третью осталось лечь.

— А знаете, мы так как-то раз ехали, — робко вставила Танюша. — Был общий вагон в плацкартном, билеты без места. Вторые полки уже кто-то себе застолбил… А ночь, спать страшно хочется. Ну, мы с подружкой и залезли на третью… А не худенькие были. Впрочем, как и сейчас, хе-хе. Она к стенке, а я с краю…

— И как вы уместились?

— А я коленом и рукой в лампу упиралась. Вот в эту, которая вдоль потолка…

Слова тонули в смехе и гомоне. Наконец, Серега решил это прекратить.

— Ребята, — он поднял кружку, — давайте… э-э… немного послушаем руководителя. А потом делайте, что хотите.

Ребята тут же резво расхватали кружки и затихли, приготовившись слушать.

— Теперь точно можно сказать, что наш поход закончен… — Серега поднял руку, чтобы утихомерить посыпавшиеся было радостные восклицания. — Все осталось в прошлом — и хорошее, и не очень. Не знаю, как вам, а мне он понравился. Где-то даже больше, чем другие.

— Все правильно! Ура! — Кружки деликатно чокнулись; их владельцы прислушивались, не идет ли проводница.

— А у меня вообще такое чувство, что я потом буду жалеть, что этот поход уже в прошлом, — задумчиво сказал Игорек, поставив пустую кружку.

— Ну, если не считать лавины, то вообще все пучком было.

— И лавина — тоже хорошо! Особенно когда меня вытащили. Так что спасибо за все! — Ион свесил вниз голову и руку с кружкой.

— Осторожно, не упади… — Серега уже разливал второй тост. — Вобщем, чего я еще хочу сказать. У нас в походе было много неожиданностей, частично не очень хороших… а частично — как раз наоборот. И вот такая хорошая неожиданность… это ты, Ионыч.

Все разом посмотрели наверх, а Ион от неожиданности чуть не выронил полную кружку.

— Ты, конечно, такой человек, что неприятностей себе на задницу словишь где угодно… (послышались смешки) Но слава Богу, все обошлось. А нам, можно сказать, с тобой повезло. Потому что если бы не ты, то мы, может, и не дошли бы то тех мест, где неприятности случаются.

Все громко расхохотались. Снова застучали кружки. Серега спешил договорить, пока слова и мысли не потонули в вине.

— Мне кажется, наш поход стал лучше оттого, что ты к нам присоединился. Как-то светлее стало, и вообще.

— Правильно! За Иона и за вообще! — загудел Мишаня.

Кружки стукнулись, уже не боясь гнева проводницы. Вино выплеснулось на пальцы, и снова раздался хохот. В проеме показалась голова какой-то женщины. Раздраженно, но вместе с тем испуганно она попросила вести себя потише. Мишаня уже раскрыл рот, чтобы громко и патетично возразить, но Танюша перебила.

— В самом деле, ребята, уже поздно. Люди спасть хотят. У нас завтра еще времени полно, нагуляемся.

— Да-да, все-все, мы поняли, — подхватил Серега, кивая женщине. Она перестала пугаться и удовлетворенно удалилась. — Мишаня, заткнись. Хочешь, чтоб нас отсюда на мороз нахрен выкинули? Спасибо, хватит на сегодня приключений.

Мишаня шепотом еще что-то ворчал, но в целом вечер закончился пристойно. Пустые бутылки и обертки были сложены в пакет и отнесены в мусорный контейнер. Разобрав свои мешочки с посудой, туристы расползались по спальным местам. Танюшина полка была