свет, будто копье, устремился вперед. Магия оторвала ногу Мяснику и, устремившись дальше, пробила грудь последнего гоблиноида. Оба упали. Дикарь замертво. А Мясник смеялся и полз вперед, не желая останавливаться.

— Черт… — выдохнул я.

— Да-а-а, — кивнула Асити. — Вот что в основном получают картежники, возжелавшие карты Прокаженных. Скольких загубили эти чудовища, и дня не хватит, чтоб перечислить.

— Хе-хе… — Я отозвал Мясника. Сопротивляться тот не стал: понимал, что скоро умрет.

— Спасибо, Фердинанд, — поклонился я рыцарю. И получил поклон в ответ.

— Такого глупца нельзя выпускать в несмертельный бой. Надо научить, приручить его. — Вердо видела мое расстроенное лицо. — Но, как опытный игрок, скажу: у него большой потенциал… Если выживет. — Она подошла ближе. Как учитель, она обязана была спросить еще раз. — Коста, ты точно уверен насчет Марьяжа из пяти Прокаженных?

— Да, — сжал и разжал я кулак. — Это вызов. И, в первую очередь, самому себе. — Моргнул. — Марьяж… Его ведь можно уже сделать из Мэри и Диги?

— Вполне, — цокнула она языком. — Но я не позволю.

— Почему?

— Марьяж создает нового духа — временно, — но личности карт растворяются в нем. Так что ни забота Мэри, ни дружба Диги не будут иметь силы. — Она скомандовала рыцарю отрезать уши гоблиноидам. — Представь, какая тварь явится на твой зов. А ты не имеешь никакой силы над Прокаженными.

— Но как её получить? — распалился я.

— Со временем, милый Коста, — погладила она мою щеку, — ты… почувствуешь это. Марьяж сам позовет тебя, захочет вступить в бой за Алого Принца.

Четыре дня. Всего четыре. Но я подчиню Мясника и стану достойным первого Марьяжа!

Никаких «если». Несмертельный турнир? Хе. Я прошел через грань.

— Я не подведу вас, госпожа. — смотрю ей в глаза. — Асити.

Женщина закусила губу.

— Поохотимся еще?

— С удовольствием! — раскусил я очередную таблетку.

Глава 28

Смелость

Зачищая еще одно логово у реки с помощью Мясника, который вновь показал свой нрав… и вновь был урезонен Фердинандом, я расспрашивал о деталях Марьяжа. Асити видела мою целеустремленность, желание освоить этот призыв, потому разжевала подробней.

У картежника может быть пять духов. Но вместе с Марьяжем добавляются еще четыре. Соединение. Двух, трех, четырех, пяти.

Есть два дополнительных правила.

Правило закрепления. Допустим, я соединю Мэри и Диги. Двух Прокаженных. И явится именно Прокаженный Марьяж из двух. Но и в дальнейшем, каких бы Прокаженных я ни использовал, всегда явится один и тот же Марьяж. Потому Асити прозвали Королевой Стального легиона. Её Марьяж из пяти рыцарей так и называется. Стальной легион.

Правило отката. Духи, что были использованы для соединения, уходят в спячку. Да. Дух Марьяжа сильный, но временный. Картежнику надо решить, готов ли он на многие сутки остаться без защиты. И «многие» — это не приукрашивание. Самое малое, что видела госпожа, пятнадцать дней. От спящих карт нельзя избавиться, пока они не проснутся.

Вот ты применяешь пятикартовый Марьяж — и вот твоя рука «пуста». Считай что голый.

Сложно.

Еще, если я правильно понял, Марьяж тоже имеет свойство прокачки. Она быстрее, но… Зависит от самого игрока. И никакой эволюции. Хм.

— Могу предположить, — перешагнул я через труп гоблиноида, — что Марьяж становится сильней от успехов в Черном архиве.

— Очки… — призадумалась Асити. — Никогда об этом не думала, но такая теория имеет место быть.

Про очки игроков мне объяснять было не надо, все лежало на поверхности. Чем их больше, тем ты значимее. Чем ты значимее, тем больше привлекаешь внимания Темной принцессы. А вот зачем вообще принцессе все это?.. Загадка вселенной. Но факт. Пять кланов верны полубожеству на троне. Пять кланов делят и одновременно скрепляют наше королевство.

Откуда такая верность? Эм… Ладно, загадок вселенной куда больше, чем я думал.

День, второй. Мы упорно продолжали выполнять заказы. То от простого народа, то от стражи, то от самой мэрии. Всегда есть, кого убивать… На легальных правах.

Днем — повышение уровня, тренировка боевых качеств. Разработка тактики.

А ночью…

— М-м-м, — улыбалась Вердо, сжав подушку посильней.

Я… стал смелее. Все еще замирало сердце, но теперь заниматься любовью стало легко. Стеснение испарялось за секунды. Оставалось нестерпимое желание.

Ускоряю темп.

В ответ — громкие, довольные вздохи. Асити лежала на животе, обнимая подушку, а я был сверху. И вид того, как мое мужское начало исчезает в пышных формах, как кожа ягодиц идет рябью от моих толчков… Шлепки, сладкие стоны… Все это заводило еще больше.

Опираюсь на руки.

— Будь грубее, я не сломаюсь, — искоса глянула Асити, виляя бедрами.

— Как прикажете, — оскалился я.

— Ах!

В такие моменты мы нехотя меняемся местами. Может, она делает это специально? Знает, как тешить мужское эго. Дает мне полный контроль.

Движения стали прерывистей, глубже, грубее. Капли пота текли по белоснежной коже. Легонько прикоснувшись к её щеке, я потянулся за поцелуем. Асити выгнула спину, встала на колени, поза изменилась. А секс не сбавлял обороты. Обхватив мой затылок, она чуть сжала волосы. Первое прикосновение её губ я ощутил остро. Словно молния пронзила тело. Нежное легкое касание очень быстро переросло во властный, почти животный поцелуй. Она, словно зверь, поглощала каждый мой выдох, перекрывая воздух. Я задыхался в сладкой истоме. Дыхание, горячее и шумное, обжигало кожу. Чуть прикусив нижнюю губу с тихим рыком, она углубила поцелуй. В мой рот, скользя, вторгся её язык.

Словно обживаясь, он прошелся по моим зубам, приласкал нёбо и пустился в дикий пляс, оплетая мой язык. Поцелуй окончательно потерял все оттенки нежности.

Все вместе затуманило мой разум. Асити надавила пятой точкой сильнее, ощущая мой предел.