эти слова. И все же то был вполне внятный ответ на вопрос, что будет, если принц Уэльский станет королем, — тогда он не сможет жениться на миссис Симпсон.

Глава двадцать восьмая

Двадцать первого января появилась новость о том, что «король мирно почил накануне вечером, в 23:55». До самого конца он не оставлял своих обязанностей и даже провел в своей спальне, в резиденции Сандрингем, тайный совет, а после дрожащей рукой поставил подпись под завещанием.

Мэрион видела газетные снимки, на которых были запечатлены толпы соотечественников, собравшихся у ворот резиденции. Кутаясь в зимние пальто, люди читали и перечитывали официальное сообщение, вывешенное в траурной рамке. До чего же странно было видеть со стороны место, так хорошо знакомое ей изнутри! Нарядные кованые узоры ворот Норвич-Гейтс, через которые она столько раз проходила; поверенного, пробирающегося от главного здания по заснеженной тропинке, зажав в руке, облаченной в перчатку, плотный конверт. Знакома ли она с ним? Глядя на фотографии, Мэрион отчетливо слышала взволнованные вопросы, звучащие из толпы с узнаваемым норфолкским акцентом, к которому она уже успела привыкнуть, хотя когда-то он казался ей странным и чуждым.

Она страшно переживала за Лилибет и Маргарет. Кто их сейчас утешает? Герцогу и его супруге наверняка не до того — они обязаны соблюсти все сложные процедуры и протоколы. Кто же сидит с принцессами?

— Я должна поехать к ним, — сказала она матушке.

— Вовсе нет, у тебя каникулы, в конце-то концов, — заметила миссис Кроуфорд. — Да и потом, ты же замуж собралась!

А вскоре почтальон принес телеграмму. Мэрион прочла ее на ходу, пока возвращалась в гостиную.

— Герцогиня просит меня вернуться, — сообщила она.

— Что?! — удивленно подняла брови миссис Кроуфорд, оторвав взгляд от шитья. — Телеграфируй, что не сможешь.

Но мальчишка-почтальон сказал, что телеграфные линии оборваны из-за снегопада. С герцогиней теперь было никак не связаться.

— Нельзя упускать такую возможность, — заявила матушка. — Сейчас — самый подходящий момент порвать с ними. Новый король — новое начало.

— Но я ведь не могу выйти на связь, — взволнованно откликнулась Мэрион. — Что они обо мне подумают?!

— Они всё поймут. Давай дождемся, пока сойдет снег, — а потом ты им скажешь всю правду.

— Не поймут, матушка! Я должна ехать в Англию и поговорить с ними с глазу на глаз.

В пути она постоянно мерзла, а сама дорога казалась бесконечной. Эта поездка чем-то напоминала самую первую, но была в сотню раз хуже.

Стоило Мэрион только переступить порог Роял-Лодж, как она отчетливо услышала плач. Точнее сказать, леденящие душу рыдания, в которых слышалась бесконечная боль. Они эхом разносились по просторному холлу с зеленоватыми стенами. Кто это плачет? Девочки? Ужас сковал сердце Мэрион.

Она оставила свои вещи у самой двери и кинулась наверх, в детскую. В мрачном коридоре маячили две неясные, маленькие фигурки. Но никто из девочек не плакал.

— Кроуфи! — вскричала та, что повыше, и бросилась к гувернантке. — Мы так вас ждали! — Маргарет тоже подбежала следом за сестрой. Они накинулись на нее и так крепко стиснули в объятиях, что Мэрион невольно ахнула. Она со смехом прижала девочек к себе, зарываясь лицом в их шелковистые локоны и вдыхая сладковатый запах мыла и детства.

Тишину вновь пронзил горестный вопль.

— Это Аллах, — прошептала Лилибет.

— Не понимаю, чего она так распереживалась, — презрительно заметила Маргарет. — Она ведь дедушку и не знала толком!

— Сейчас вся страна скорбит о его величестве, — заметила Мэрион. — При том, что вообще мало кто хорошо его знал.

— Я вот о кролике только недавно услышала, — призналась Маргарет.

— О каком еще кролике?

Выяснилось, что однажды Георг V приобрел «половину» кролика. Этот кролик принадлежал маленьким детям — братику и сестричке. Узнав, что брат — к ужасу сестры — собрался продавать свою часть крольчонка, король выкупил ее за десять шиллингов и подарил его сестренке.

— Как это мило, правда?! — восхитилась Лилибет.

— А мне вот дедушка кролика так и не купил! — обиженно проворчала Маргарет. — Он меня вообще не любил! Только Лилибет. Она успела с ним попрощаться, а я — нет!

Лилибет поведала, как они узнали о смерти дедушки во время прогулки в саду Сандрингема. Этот рассказ был простым и бесхитростным, но Мэрион живо представились темные кусты барбариса, заснеженные рододендроны, клумбы, тоже укутанные плотной пеленой снега, бескрайние лужайки, ослепительно-белые и пустые, если не считать двух маленьких девочек, которые увлеченно приделывают к снеговику забавный нос-морковку — единственное яркое пятно на этом одноцветном, безрадостном полотне.

А потом из огромного кирпичного дома с его многочисленными фронтонами, трубами и башенками выходит высокая, мрачная фигура — это королева Мария. Она спешит к девочкам по снегу в своем длинном «эдвардианском» платье. Лилибет уводят в дом попрощаться с дедушкой.

— Ее одну, — обиженно повторила Маргарет. — А меня — нет!

— Бабушка не нарочно, — отозвалась Лилибет, которую эти слова сильно задели.

— Еще как нарочно! Она меня тоже не любит! — заявила маленькая принцесса и, приняв хмурое выражение, так хорошо знакомое всем подданным королевы, произнесла с сильным немецким акцентом: — Какая же ты маленькая, Маргарет! Когда же ты фырастешь?

Аллах наконец перестала завывать, и в Роял-Лодж воцарилась тишина.

— А мама с папой тут? — спросила Мэрион девочек.

— Уехали в Лондон. Но мама оставила вам записку.

На плотной кремовой бумаге герцогиня вывела своим знакомым, немного ленивым, петлистым почерком всего два предложения: «Не позволяйте им слишком уж сильно горевать, Кроуфи! Они же еще совсем маленькие».

«Ни слова благодарности», — подумала Мэрион. А она ведь горы свернула ради того, чтобы приехать. Неужели стоило поступить иначе?

А Лилибет уже спешила рассказать ей во всех подробностях о дедушкиной спальне. Она сообщила, что там на стенах висят в рамках таблички с разными надписями, например: «Настоящий моряк может все» или: «Научи же меня покориться правилам игры».

— Какой такой игры, интересно, а, Кроуфи? — озадаченно спросила Лилибет.

— В крестики-нолики, — авторитетно заявила Маргарет. — Лучше расскажи Кроуфи про смертный одр! И про имя доктора! Оно такое смешное!

— Ах да! Сэр Фаркуар Баззард!

— Ха-ха-ха! И про надпись расскажи! Ту, что про зверя!

— «Если я призван на эту землю страдать, то пускай уподоблюсь благонравному зверю, который прячется, чтобы страдать в тишине».

— Ха-ха! Это тоже забавно. Дедушка никогда не страдал в тишине! Он вечно кричал!

Снова послышались глухие рыдания миссис Найт.

— Может, в ферму поиграем? — предложила Мэрион.

— Нам разве можно играть? — спросила девочка, устремив на нее недоверчивый взгляд.

— Само собой! Дедушка не хотел бы, чтобы вы грустили!

Уж кто-кто, а Маргарет точно не печалилась. Она