реконструкцию Летнего дворца Ихэюань[146] для императрицы Цыси. Однако же на самом деле слабое развитие цинского военно-морского флота, ставшее причиной его разгрома во время японо-китайской войны 1894–1895 годов, было обусловлено не злоупотреблениями князя Чуня, а недостаточным вниманием правительства к флотским делам – считалось, что при мире с «заморскими варварами» сильный флот не очень-то и нужен, но жизнь показала опрометчивость подобных суждений. Сам же великий князь Чунь скончался в 1891 году и посмертно был удостоен титула Сянь («мудрый), а титул великого князя Чуня стал наследственным в его роду – императрица Цыси могла забыть прошлое ради заслуг, проявленных в настоящем.

Император Гуансюй демонстрировал похвальные успехи в учебе, выгодно отличаясь на этом поприще от двоих своих предшественников. В дневнике наставника Вэна одни за другим идут одобрительные, если не сказать радостные записи, посвященные успехам ученика. Юных императоров и наследников престола начинали приобщать к делам правления с девятилетнего возраста, предоставляя их вниманию реальные доклады сановников, на которые нужно было накладывать резолюции. Резолюции Гуансюя отличались разумностью и обоснованностью выводов, что свидетельствовало не только об общей его одаренности, но и о хороших задатках правителя. Главным качеством правителя, обосновывающим его право на власть над людьми, являются два умения – умение прозревать суть, отделяя важное от маловажного, и умение принимать верные решения. Судя по имеющимся у нас данным, император Гуансюй обладал и тем и этим – великому князю Чуню явно повезло с сыном, только вот самому сыну в жизни не очень-то повезло – первая же его попытка принести пользу своему государству обернулась фактическим отстранением от власти и содержанием под домашним арестом.

Император весьма болезненно пережил продление регентства вдовствующей императрицы Цыси. По свидетельству придворных, у него явственно ухудшилось здоровье, хотя имеющиеся в нашем распоряжении данные не позволяют выставить конкретный диагноз. Скорее всего, то была выраженная невротическая реакция, вызванная обманутыми надеждами, – власть была уже на расстоянии вытянутой руки, и вот она снова далеко. Сам император вспоминал, что с этого времени у него появилось постоянное ощущение холода в ногах и при малейшем сквозняке начиналась простуда.

Нужно отметить, что император Гуансюй относился к власти правильно, видя в ней не столько возможность управлять другими людьми, сколько возможность сделать нечто для блага государства. Если бы он, волею судьбы, очутился бы на месте императора Сяньфэна, то, возможно, обрел бы в лице Цыси единомышленницу и верную помощницу, но, как известно, каждая птица поет в свое время. Для шестидесятидвухлетней императрицы реформы, которые пытался запустить Гуансюй, стали не благом, а покушением на ее власть и, конечно же, она не смогла с этим смириться. 1898 год стал своеобразным рубежом превращения прогрессивной императрицы в консервативную. Далее удержание власти в своих руках станет для Цыси гораздо важнее блага государства… Нет, лучше будет сказать, что далее все свое внимание она сконцентрирует на удержании власти, но при этом и государству будут перепадать кое-какие крохи.

Итогом проигранной войны с Японией стал неравноправный договор, подписанный в апреле 1895 года в японском городе Симоносеки. По нему империя Цин признавала самостоятельность Кореи, на которую давно зарились японцы, передавала Японии остров Тайвань, а также острова Пэнху[147] и Ляодунский полуостров, обязывалась выплатить огромную контрибуцию в двести миллионов серебряных лянов и предоставляла японцам право строительства промышленных предприятий в Маньчжурии и на китайской территории. Могущественная Япония, сумевшая одержать победу над великой империей, возникла совсем недавно, после так называемой реставрации Мэйдзи – обновления страны по западному образцу в 1868–1889 годах. Разумеется, императору Гуансюю захотелось провести аналогичные реформы в своем государстве, тем более что японский пример обнадеживал: проведя реформы при содействии западных держав, Япония не попала в прямую зависимость от них, а могла проводить собственную политику.

Если уж выражаться точно, то идею проведения реформ императору подал видный конфуцианский ученый Кан Ювэй, друживший с императорским наставником Вэном Тунхэ. Первый доклад с предложением проведения реформ Кан подал императору в 1895 году, но под нажимом императрицы Цыси и придворных консерваторов Гуансюй в тот момент был вынужден отказаться от полезных преобразований. Но, как известно, пеньковой верёвкой можно перепилить дерево, а капли воды могут пробить камень, нужно только время. Шестой по счету доклад, поданный Каном на высочайшее имя в начале 1898 года, возымел действие – император приказал сановникам незамедлительно рассмотреть предложения Кана и высказать свои соображения, а пока дело делалось, от неутомимого Кана поступил и седьмой доклад. Идеалом Кана был российский царь-реформатор Петр Великий, сила которого заключалась в единстве с народом и понимании народных нужд, в то время как цинские императоры были далеки от народа, как гора Байши от горы Цзиньфо[148].

29 мая 1898 года скончался великий князь Гун, который, несмотря на свою опалу, являлся лидером придворных консерваторов. Неделей позже Кан Ювэй подал императору ещё один доклад, который запустил проведение реформ. 11 июня 1898 года император Гуансюй издал указ о преобразованиях в области просвещения (провозгласить сразу же начало масштабных реформ он не решился, опасаясь противодействия со стороны императрицы Цыси). За этим указом последовал другой, в котором император обращался ко всем наместникам с призывом рекомендовать одаренных и образованных людей на дипломатическую службу… Кан Ювэй и его ближайшие сподвижники были удостоены императорской аудиенции, несмотря на то что ни один из них не имел четвёртого чиновного ранга, служившего низшей планкой для этого… Цыси обеспокоилась и потребовала от племянника удаления от двора Вэна Тунхэ, которого она считала главным проводником передовых идей, а также потребовала, чтобы все назначаемые императором сановники лично выражали ей свое почтение (иначе говоря, продемонстрировала свое право на утверждение назначений Гуансюя). Оба требования императору пришлось удовлетворить, но это было не капитуляцией, а попыткой выиграть время. Кан Ювэй, услышав от императора жалобу на невозможность управления сановниками, посоветовал ему создать новый аппарат из доверенных людей, и Гуансюю очень понравилась эта идея.

Первым сигналом, возвестившим начало перемен, стал императорский указ об отмене восьмичленных[149] экзаменационных сочинений, служивших основной формой аттестации в системе государственных экзаменов кэцзюй. Цыси одобрила это новшество, и ее согласие внушило императору ложную надежду на успешное доведение начатого дела до победного конца. Гуансюй забыл, что тигр иногда тоже отступает ради того, чтобы получше разбежаться для прыжка. К тому же Цыси, будучи женщиной умной и притом свободной от догматической власти конфуцианских норм, не могла не признавать бесполезности сочинений-рассуждений, появившихся еще в XI веке и ограниченных темами «Пятикнижия» и «Четверокнижия»[150].

Далее реформаторские указы императора Гуансюя посыпались один за другим, словно зерна риса из