Тесс была самой красивой девушкой на вечеринке. Она познакомила меня с кучей ее друзей и коллег, а во время фейерверка мы заметили ее бывшего жениха с новой девушкой. Тесс предложила мне поздороваться с ними. Идея мне не понравилась, но я решил не подавать виду. Я был почти уверен, что шал кого-то из его предков в моей прошлой жизни. — Генри, помнишь Брайана Унгерлаида?

Мы пожали друг другу руки. Он представил нам свою новую подругу, и девушки отошли в сторону, предоставив нам возможность поговорить наедине.

— Унгерланд, если не ошибаюсь? Странная фамилия, — сказал я.

— Немецкая, — сообщил он, отхлебнув пива.

— Ты из Германии?

— Мои предки. Наша семья живет здесь уже больше ста лет…

Его слова утонули в грохоте петард.

— Они приехали в Америку из небольшого немецкого городка под названием Эгер, но все это уже в другой жизни. А твои откуда?

Я соврал ему и внимательно следил за тем, как он воспринял мою ложь. Его глаза буравили меня, зубы сжались, брови нахмурились, губы застыли в вымученной улыбке… Если бы его состарить, пририсовать усы и бакенбарды, то — вылитый человек из моего сна. Отец. Отец Густава. Я стряхнул с себя наваждение. Тем более что откуда-то выскочил Джимми Каммингс и здорово напугал меня. Он захохотал над тем, как перекосилась моя физиономия, показал на ленту, висевшую у него на шее и проорал прямо в ухо: «Герой дня». И мои губы сами расползлись в улыбке. Тут же нарисовался Оскар-младший, как всегда, немного заторможенный и уже немного замученный всеобщим вниманием, но он приветливо улыбался, когда незнакомые мужчины трепали его по голове, а женщины наклонялись и целовали в щечку.

Это была одна из тех чудесных летних ночей, которые запоминаются на всю жизнь. Дети, выписывая сумасшедшие зигзаги, гонялись за светлячками. Хмурые длинноволосые подростки перебрасывались в мяч с краснолицыми, стриженными под ежик полицейскими. В середине ночи, когда многие уже ушли домой, Льюис Лав поймал меня за пуговицу и говорил, как никогда, долго. Но я его слушал плохо, потому что наблюдал за Тесс, которая о чем-то оживленно беседовала со своим бывшим женихом под темным вязом.

— Я все понял, — говорил Льюис. — Он просто заблудился в лесу, а потом провалился в нору, этого, как его, блин, енота… или крота…

Тесс взяла Унгерланда за руку, они начали смеяться.

— А потом, да, ему приснилось…

Они стояли и смотрели друг другу в глаза так серьезно, будто хотели что-то сказать без слов, а потом к ним подошел Оскар-старший и присоединился к их разговору. Он был пьян и счастлив.

— Лично я думаю, что это был просто старый лагерь хиппи.

Мне больше всего хотелось, чтобы Льюис заткнулся. Теперь Унгерланд взят Тесс за руку, и они снова принялись хохотать. Она касалась своих волос, кивала ему в ответ.

— Другой мальчик убежал, наверное, откуда-то, но как его жаль…

Тесс посмотрела на меня как ни в чем не бывало и помахала рукой.

— …ты ведь не веришь во все эти сказки про фей, да?

— Ты прав, Льюис. По-моему, отличная теория. Единственное возможное объяснение.

Не дав ему возможности поблагодарить или произнести что-то еще, я быстро направился к Тесс. Заметив это, Оскар и Брайан перестали улыбаться и уставились на звезды, как будто ничего важнее для них в этом мире не было. Не глядя на них, я подошел к Тесс и пошептал ей на ухо то, что мне давно хотелось ей сказать, а она обняла меня, сунув руку под рубашку, и принялась чертить ноготками круги на моей спине.

— О чем говорили, парни? Расскажите.

— Мы говорили о тебе, — простодушно сообщил Брайан. Оскар при этих словах уставился на горлышко своей бутылки и смущенно закашлялся.

Я обнял Тесс и увел от них, она положила голову мне на плечо и ни разу не оглянулась. А потом она потянула меня в лес подальше от толпы, легла на траву среди папоротников и поманила к себе. В теплом, тяжелом воздухе слышались голоса, но это лишь добавляло остроты. Она выскользнула из трусиков, расстегнула мой ремень. Возле реки смеялись несколько мужчин. Поцеловав меня в живот, она быстро стянула с меня штаны. Где-то далеко девушка пела о своем возлюбленном, и голос ее доносило ветром. У меня вдруг все поплыло перед глазами, стало очень тепло, и на мгновение показалось, что кто-то идет к нам через лес. Тесс села на меня сверху и стала раскачиваться, не сводя с меня глаз, ее длинные волосы легонько щекотали грудь и лицо. Я забрался к ней под футболку. Она не отвела взгляда.

— Ты знаешь, где ты сейчас, Генри Дэй? — спросила Тесс.

Я закрыл глаза.

— Ты знаешь, кто ты такой, Генри Дэй?

Ее волосы касались моего лица. Кто-то загудел автомобильным клаксоном, и машина тронулась с места. Тесс выгнула спину, и я вошел в нее.

— Тесс…

Я повторял ее имя снова и снова. Кто-то бросил в реку бутылку, и та плюхнулась в воду с громким плеском. Пьяный Джимми Каммингс заорал откуда-то от площадки для пикника:

— Генри, спокойной ночи!

Тесс хихикнула, скатилась с меня и наклонилась за своей одеждой. Я смотрел, как она одевается, и даже не сразу понял, что впервые за много лет мне не было страшно в лесу.

Глава 22

Мы чувствовали, что вот-вот произойдет что-то ужасное, и боялись этого. Под предводительством Беки мы шныряли по лесу и ни разу не оставались на одном месте больше, чем на три ночи. Пока Бека делал вид, что он ищет выход из тупика, мы медленно разлагались. Мы дрались из-за еды, воды и лучших мест для ночлега. Раньо и Дзандзаро перестали следить за собой и ходили грязные и вонючие. Чевизори, Бломма и Киви молчали целыми днями. Даже неразлучные друзья — Лусхог и Смолах — постоянно ссорились. Крапинка ушла в себя и старалась проводить больше времени в одиночестве. Когда однажды она предложила мне погулять с ней, я с радостью откликнулся на ее приглашение.

Затянувшееся бабье лето превратило осень в новую весну, по второму разу зацвел шиповник, и снова стали появляться ягоды. Пчелы одурели от такого подарка природы и, вместо того чтобы готовиться к зимней спячке, принялись опять собирать мед. Птицы не спешили улетать на юг. Даже деревья не торопились желтеть и сбрасывать листву.

Мы сидели на краю скалы и любовались закатом. Она положила голову мне на плечо. В кустах