Довольно некомфортно обсуждать специфические раны девушки, но Ламберт осмелился сделать предположение:

— Полагаю, и с Радовидом ты не смогла найти общий язык?

Во взгляде Алетты проскользнул огонек разочарования и грусти, сменившийся злобной обидой. Она покачала головой и принялась медленно расхаживать по парапету.

— Радовид… Радовид меня хотя бы в кандалы не заковывал.

— Но если не Радовид, то кто?

— Так вышло, что Изимира оказалась давней подругой Филиппы Эйльхарт. Радовид предупреждал, что мне может грозить беда, но я не послушала. Филиппа меня похитила, смогла понять, что я не так проста, как кажусь, и это все осложнило.

— Раз тебе удалось бежать, то какого дьявола ты не бежала к своему королю?

Прозвучала фраза довольно резко, Ламберт и сам не ожидал, что выдаст раздражение, но Алетта не обратила внимания на его эмоции, ее куда сильнее задел за живо смысл.

— Ты серьезно не понимаешь? — Остановившись, она развела руками и едва ли не со слезами на глазах продолжила: — Вот почему я никому не говорю о своей природе! Филиппа узнала, кем я являюсь, и использует это против меня. Почему я не бежала к «своему королю»? Потому что выпрыгни я из портала одна перед носом у Радовида, он задался бы вопросом. А затем Филиппа ему бы явно не поленилась сообщить, что его любовница чертов некромант! Колдунья, ведьма! Думаешь, стал бы он разбираться?! Ему бы хватило ума сложить два и два, про проклятые земли Сорбеца слышали уже все. Радовид эгоистичный человек, он не позволил бы кому-то водить себя вокруг пальца, что я и сделала. Сожжение на костре — меньшее, что ожидало бы меня.

— Так почему ты переместилась сюда, а не в Сорбец?

— Потому что нет никакого Сорбеца! — В сердцах воскликнула она.

Ветер подхватил ее голос и разнес эхом над горами. От чувств, вскруживших ей голову, девушка пошатнулась и потеряла равновесие, но смогла вернуть баланс. У Ламберта от испуга сердце пропустило удар, и ему стало гораздо спокойнее, когда Алетта наконец спустилась с парапета и села. За короткий миг ее эмоции сгорели, оставив на сердце угли отчаяния.

— После убийства Кастеонов за мной прислали карету, я предстала перед Радовидом, полагая, что мне не жить и надеялась, что удастся хотя бы сохранить жизнь сестре и своим людям. В итоге он поставил меня на место Кастеона и посадил на короткий поводок.

Осознав, что стоять истуканом бессмысленно, Ламберт подошел к Алетте и присел рядом с ней. Она не обратила на него внимание, только подтянула к себе ноги и с грустью продолжила:

— Он разрешил мне только проститься с моими людьми, это было одно из условий — я оставляю Сорбец в прошлом, становлюсь марионеткой в Гелиболе и действую по инструкциям. Ну а что? Вполне неплохо, но когда я приехала в Сорбец… его не было.

— То есть как не было?

— Поля убил холод, воздух переполняла тяжелая энергетика, а сам город… Он превратился в руины, огни потухли, остался только пепел и холод. Трупы везде, перепуганные женщины и дети сидели в домах, боясь высунуть нос на улицу. А мой дом… от него мало что осталось.

— Черт… это то, о чем я думаю?

— Дикая Охота прошлась по моим краям, и понятия не имею, почему. Слышала, что они являются неожиданно, забирают молодых людей, но… мои чары должны были оберегать Сорбец. А в итоге я наслала проклятье…

— Ты не виновата, и твои силы тут не причем.

— Я виновата в том, что позволила гордости победить. Мне следовало бы смириться, выйти замуж за Лео Кастеона, и тогда бы…

— Тогда бы и тебя убили, — прервал Алетту ведьмак. — Поверь, против Дикой Охоты не выстоишь в одиночку.

Девушка подняла на него покрасневшие от напряжения и слез глаза и мрачно добавила:

— Уж поверь, понимаю. Мне на протяжении недель снились кошмары. Я потеряла всех, кто был мне дорог, и кому хоть немного была дорога я. Эти твари растерзали Агасфера, я никак не могла отмыть его кровь со своих пальцев. И с тех пор мне кажется, что я медленно схожу с ума.

— И… поэтому ты решила найти… так сказать, убежище у короля?

Девушка ответила не сразу, она долгий миг смотрела на него, пытаясь определить природу вопроса.

— Я не знаю, что ты там думаешь… хотя, чего не знаю? — Она стерла подступающие слезы. — Я была опустошена, меня сводили с ума ночные кошмары, и порой казалось, что мое сознание разрывало на части. Впервые я оказалась не способна контролировать ситуацию, и отчаяние меня засасывало, так что я поддалась слабости. Это так просто и легко — дать кому-то возыметь над тобой власть, и при этом переложить на него ответственность. Я позволила Радовиду делать с собой что угодно, но взамен я получила хоть какое-то чувство защищенности.

Ламберту стало некомфортно от откровений Алетты, ему никогда не доводилось выступать в роли подушки для слез. В такие моменты было бы хорошо найти предлог, чтобы уйти, но в то же время мужчине не хотелось уходить. Видеть некогда уверенную девушку в раздавленном состоянии оказалось странно; ее нынешний вид вызывал жалость, желание хоть немного ее успокоить. Защитить.

— Геральт будет какое-то время искать Цири, думаю, этого хватит, чтобы ты восстановилась, а затем уехала.

— Уехала?

— Ох… да, ты мне должна услугу, но…

— Это мило, что ты пытаешься проявить заботу, но мне куда безопаснее будет встретиться с Дикой Охотой, чем выйти за пределы этого замка.

— Ты вообще слышишь, что говоришь? — Возмутился ведьмак. — Безопаснее встретиться с Дикой Охотой? Ты забыла, что они сделали с твоим городом?

— Не забыла, — раздраженно шикнула девушка. — А ты, видимо, забыл, о чем я тебе рассказала. Без людей короля я беспомощна, как младенец, Филиппа меня найдет раньше, чем я успею добраться до… а где мы вообще?

— Ну… в Каэр Морхене, — несколько сконфуженно отозвался Ламберт, но судя по реакции собеседницы, это ей ничего не говорило. — Мы на севере Каэдвена.

— То есть мне либо идти через горы, либо через горы?..

— Йеннифер могла бы открыть для тебя портал, в конце концов.

— Угу. И переместить прямо на порог к Радовиду? Гениальный план.

— Да не прямо на порог, а…

— Давай… давай не будем сейчас об этом, — прервала собеседника Алетта. — Я останусь здесь. Помогу вам, чем смогу. Мне нужно время.

Она боялась, причем не только Филиппы, но и Радовида. И чем дольше она скрывалась от обоих, тем опаснее становилось ее положение. Выгнать за порог девушку Ламберт не мог,