Шрифт:
Закладка:
— Итак, для начала, сколько у тебя было Призваний, и почему они провалились? — я села и перекинула ноги через край шезлонга, чтобы оказаться лицом к нему. Он откинулся назад в своем кресле, наконец-то отпустив меня. Несмотря на мои нынешние опасения, мне стало грустно, что я заставила его сделать это.
— Ого, так сразу. Ну ладно. Их было 12, и для протокола, если мы собираемся играть в эту игру, то это будет око за око. У тебя столько же секретов.
— Ты так и не ответил на вторую половину моего вопроса. Вопрос состоял из двух частей.
— Уверена, что не хочешь стать журналисткой? Возможно, ты упускаешь свое призвание.
— Трудно быть журналисткой, когда ты мертва. Хорошая отговорка. Но я жду ответа.
Он отвел взгляд, его лицо помрачнело, когда он посмотрел на горизонт, несомненно, вспоминая свои предыдущие Призвания.
— Все они провалились по той или иной причине. Чего вы не понимаете… а это относится не только к тебе и твоим подругам, но и ко всем женщинам из предыдущих Призваний… так это того, что вы сталкиваетесь лицом к лицу с остатком вечности. Чтобы провести вечность рядом со мной, нужен уникальный человек. Для начала, я храплю, и той, кому я достанусь, нужно принимать это. Моя очередь. Что случилось с твоими биологическими родителями?
— Подожди, прости, ты храпишь? То есть я могу еще отказаться?
На мгновение он показался ошеломленным, как будто я его ударила. Когда Эссос понял, что я пошутила, то рассмеялся.
— Теперь ты уклоняешься. Отвечай.
Я нахмурилась от того, что мои собственные слова использовали против меня, а затем вздохнула, обдумывая, как лучше ответить ему.
— Мои родители умерли, когда я была еще ребенком, решив отправиться в свое первое путешествие с тех пор, как я родилась. Произошел оползень, который похоронил их курорт.
Я сделала паузу, взяв его за руку для собственного успокоения. Я не могла спокойно смотреть на лица людей, когда рассказывала им об этом; они всегда приходили в ужас от этого. Я ненавидела жалость, которая появлялась, когда люди понимали, что я никогда не знала своих родителей. Они думали, что я испорчена по своей природе из-за этого. Но я не могла тосковать по тому, чего у меня не было.
Эссос, словно чувствуя, что мне есть что сказать, терпеливо ждал. Возможно, Финн был прав, и терпение — признак хорошего правителя.
— Я была поздним ребенком, поэтому мои бабушка и дедушка уже были пожилыми. Только с одной стороны были еще живы, когда я родилась. Они так и не смогли смириться с потерей дочери. Мой дедушка умер вскоре после мамы, а бабушка умерла, когда мне было пять лет. Мои приемные родители сделали все возможное, чтобы я никого из них не забыла.
— Звучит замечательно.
Эссос осторожно протянул руку и нежно вытер слезу большим пальцем, о которой я и не подозревала. Обычно я более сдержана в своих эмоциях и могу выдержать подобные разговоры без срыва. Двадцать лет закалили мои эмоции по этому поводу.
— Прости, я не знаю, почему плачу. — еще одна слеза скатилась, и он смахнул и ее.
Эссос отпустил мою руку и обхватил мое лицо, большим пальцем ловя каждую слезинку, скатившуюся с моих глаз. Я гордилась тем, что не являлась плаксой, но в этот момент я злилась на себя за эти слезы.
— Это потому, что ты умерла в прошлом месяце и чуть не умерла сегодня. Я бы сказал, что этого достаточно, чтобы выбить любого из колеи. В этом нет ничего плохого… горе — это нормальная эмоция. Я никогда не понимал, почему люди борются с этим. Ты можешь бороться с несправедливостью вселенной. Думаю, мне стоит отменить сегодняшний вечер… ты вряд ли будешь готова к танцам. Позволь мне сделать это для тебя. Сделай перерыв.
— Теперь ты просто бросаешь мне вызов, — сказала я и выдавила из себя смешок, который прозвучал фальшиво. Я отстранилась от него, вытерев слезы со своих щек. — Со мной все хорошо… пожалуйста, не отменяй сегодняшний вечер из-за меня. Твой брат все равно здесь. Разве ты не хочешь показать, какие мы все замечательные?
Его лицо помрачнело.
— Как насчет того, чтобы шеф-повар приготовил сегодня твое любимое блюдо? Что бы это ни было, это будет в меню.
— Ты спрашиваешь так, как будто не знаешь моих любимых блюд. Разве у тебя нет досье на каждую из нас? Кажется, ты знаешь о нас все, включая наши размеры одежды.
Его взгляд скользнул по моему телу. Уже второй раз за сегодня я почувствовала себя неловко из-за того, что на мне бикини.
— Знать что-то и довериться сокровенным — совершенно разные вещи.
Да, у меня не было никаких сомнений в том, что он просто раздевал меня глазами. Румянец разлился по моему телу, когда я подумала о том, как сильно хочу, чтобы он раздевал меня не только глазами. Если отбросить вопрос доверия, я бы не возражала, если бы Эссос взял меня с собой на прогулку.
— Макароны с сыром и с куриными наггетсами в форме динозавра.
Он рассмеялся, откинувшись назад и перекинув ногу через колено.
— Прости, тебе двадцать один или пять?
— Ты осуждаешь, даже не попробовав, в этих двух вещах нет ничего плохого, кроме того, когда они врозь. — я не сказала ему, что эти блюда готовила мне бабушка.
— Нет ничего плохого, когда тебе пять лет.
Я встала, скрестив руки, и он поднимается вслед за мной.
— Еще одна отметка в твоем постоянном послужном списке, — произнесла я, пытаясь побороть боль в лодыжках, которые теперь выдерживают мой полный вес.
Он наклонил голову ко мне.
— Прости, послужной список?
— Да. Ты признался, что храпишь, а теперь сказал, что мое любимое блюдо — для детей. Не успею я оглянуться, как ты скажешь мне, что ты не тянешь сыр за нитку… а просто откусываешь его, как язычник. Нет, я не думаю, что между нами может быть что-то большее. — я покачала головой, пожала плечами и драматично подняла руки.
— Думаю, я заслуживаю еще одной попытки, чтобы доказать обратное. — он наклонил голову и прижался лбом к моему лбу, затем закрыл глаза. Казалось, что это подходящий момент для поцелуя. — Пожалуйста, пожалуйста, будь осторожнее со своей жизнью. Я не переживу, если с тобой случится что-то плохое.
Я отстранилась от него, в
