– Как дела, Мэгги?

– Всё в порядке, спасибо. Как продвигаются раскопки?

– Мы находим очень интересные артефакты, – отвечает она, слегка пожимая плечами. – Пока не нашли ни одной могилы-спутника, как я надеялась, но главный курган по-прежнему приносит тонны керамики бронзового века. Вчера мы нашли золотой торк, что-то вроде браслета высокого статуса, который может относиться даже к неолиту, так что…

Феми фыркает.

– Я скажу тебе, что на самом деле интересно. – Он смотрит не на меня, а на Мико. – С тех пор как мы начали расчищать место первого раскопа, а также юго-западный хребет, стали происходить странные вещи…

– Феми… – произносит Мико, и я различаю предупреждение в ее голосе, хотя Феми этого не слышит.

– Иногда по утрам, – продолжает он, не останавливаясь и подаваясь ближе, – когда приходит первая смена, все выглядит так, будто кто-то шарил на раскопе ночью. Грязные следы или сдвинутые брезенты. Два дня назад земля выглядела так, словно ее потревожили вокруг самой недавно раскопанной части основного кургана. – Смотрит на меня. – Так вот, о чем я подумал…

Мико пихает его локтем так сильно, что он вздрагивает.

– Мы же вроде договорились, что твои мысли не следует обсуждать?

Я с запозданием понимаю, что Джаз сидит за переполненным столом археологов позади нас. Он замечает мой взгляд и неловко кивает.

Феми пожимает плечами.

– Я просто объясняю – потому что, знаете ли, дома Лонг-Страйда находятся слишком далеко, чтобы из них можно было увидеть, что происходит на раскопках ночью, верно? – Он поворачивается ко мне. – Но ты говорила, что живешь на Ардхрейке, верно? Я просто подумал, может, ты проследишь, не появится ли кто…

– О боже, не обращай на него внимания, – говорит Мико. Она снова хлопает его по руке и закатывает глаза.

– Я тебе говорю… – Феми громко сморкается и качает головой. – Это какая-то странная хрень, подруга.

– Ну, я, наверное, живу не настолько близко, чтобы что-то увидеть. – Я думаю о непроглядной тьме, которая опускается на остров каждую ночь, как занавес. А потом о том, как кто-то на цыпочках бегает вокруг «черного дома», стуча в окна. – Но, конечно, если я увижу, то дам вам знать.

Когда я неохотно направляюсь к столику Маккензи, Уилл, сидящий рядом с Донни, поднимает глаза и одаривает меня еще одной страдальческой улыбкой. Джиллиан и Брюс сидят на единственной скамейке; он вытаскивает табуретку из-под стола.

– Спасибо.

– Не за что, – отвечает Брюс с улыбкой, куда более искренней, чем два дня назад в доме Айлы. – Хорошая погода для рыб, да?

– Но не для фермеров, я полагаю.

– Почему, по-твоему, мы сидим в пабе?

Джиллиан смотрит на меня; выражение лица у нее бесстрастное, но плечи немного слишком напряжены.

– Итак, как продвигается работа над историей? Мы слышали, что вчера ты была занята исследованиями в Сторноуэе?

Донни фыркает, поднимая свою кружку.

– Это теперь так называется?

Уилл бросает на него такой яростный взгляд, что даже я вздрагиваю, а Донни ставит кружку, не отпив ни глотка, и старательно откашливается.

– Хватит об этом, – говорит Джиллиан, хотя в ее голосе тоже слышится неодобрение – отчетливо, как звон колокола.

– Мэгги, может, ты сделаешь перерыв в своих… – Брюс на мгновение запинается, – исследованиях, чтобы прийти на нашу пятничную викторину в пабе?

– Я не очень хорошо играю в викторины.

– Ну, мы будем рады, если ты присоединишься к нам, – говорит Джиллиан. – У нас сегодня выходной, а все эти люди разбираются только в овцах и футболе.

Джимми подходит к столу, через плечо у него перекинуто полотенце. Он бросает на меня мимолетный взгляд и сообщает:

– «Гиннесс» закончился, Джиллиан. А у нас полон бар народу.

– Вот тебе и обеденный перерыв, – говорит она и протяжно вздыхает, прежде чем встать.

– Мы хотим наггетсы! – восклицает маленький мальчик, пытаясь столкнуть девочку с табурета, а затем бежит к бильярдному столу. Девочка возмущенно вскрикивает и мчится за ним.

– Рози! Питер! – кричит Донни. – Немедленно вернитесь сюда!

Он неохотно отставляет свою кружку и идет за ними.

– Знаете, – говорю я, хватая плащ и глядя то на Брюса, то на Уилла, – прошу прощения, но я только что вспомнила, что мне нужно купить кое-что в магазине. Может быть, мы могли бы посидеть здесь в другой раз…

Потому что внезапно я чувствую себя не очень готовой к тому, чтобы высидеть весь этот до странности скромный обед, терпя хмурые взгляды и неудобные вопросы, цепляясь за свои необоснованные подозрения. Наверное, мне следовало бы воспользоваться случаем и самой задавать вопросы, но я слишком устала. А вчерашнего дня – вчерашней ночи – пока достаточно. Мне нужно побыть одной. Мне нужно подумать. Прийти в себя. Мне нужно позвонить Гордону Кэмерону.

Я чувствую короткое прикосновение Уилла – оно обжигает мою руку, – но продолжаю идти к выходу, и, когда холодный воздух ударяет мне в лицо, когда я открываю дверь паба, облегчение становится почти непреодолимым. Главная улица пуста, и я делаю несколько глубоких, медленных вдохов. Уилл не выходит вслед за мной, и я одновременно рада и разочарована. А потом начинаю злиться на себя.

«Нужно просто пойти в этот чертов магазин».

Но едва я удаляюсь от паба на несколько шагов, как чувствую внезапный холодок на коже – как в тот момент, когда нашла мертвых птиц на тропинке или почувствовала, что кто-то прячется в темноте. Однако на этот раз никто не крадется, а бросается на меня сзади. И так резко, что я едва успеваю обернуться, прежде чем кто-то с силой врезается в меня.

Я не кричу, но отступаю назад, поднося руки к лицу и чувствуя на пальцах теплую влагу от чьей-то слюны.

– Мама, стой! Прекрати!

И только когда Уиллу удается оттащить ее от меня, я понимаю, что нападавшая – Кора. Лицо у нее безумное, залитое слезами пополам с черной тушью, а волосы – обычно такие идеальные – разметались в беспорядочные космы, которые она дергает и крутит, даже когда Уилл пытается ее удержать. Ее глаза – они все еще смотрят на меня – темны от ярости.

Юэн выбегает из дверей паба и быстро приближается к нам, лицо у него красное.

– Мне так жаль, Мэгги, Уилл… Я не заметил, как она ушла.

– Всё в порядке, – говорит Уилл, тяжело дыша. – Всё в порядке, мама. Всё хорошо. Юэн, ты можешь…

– Конечно, конечно, – заверяет тот, обнимая Кору за дрожащие плечи и поглаживая ее растрепанные волосы. – Пойдем со мной, любовь моя. Давай согреемся и вернемся домой.

Гнев исчезает из ее глаз, словно растворяясь в прикосновениях и словах Юэна, и