Шрифт:
Закладка:
Я сажусь на него верхом, и он выдыхает что-то неприличное, подается навстречу мне, хватает меня за бедра. Его лицо раскраснелось, я вижу, как бьется пульс на его шее. Я дергаю и тяну за одежду, пока не обнажаю его в достаточной степени, вырываю презерватив из его рук, раскатываю нетерпеливыми пальцами. А потом снова опускаюсь на Уилла с такой силой, что мне становится больно. Он стонет, притягивает меня ближе, чтобы поцеловать, и мы двигаемся навстречу друг другу без усилий; слишком быстро, слишком резко. Такое ощущение, что я занимаюсь сексом впервые в жизни, и я почти в панике от желания прикоснуться к Уиллу, трахнуть его, быть к нему так близко, как только могу. Он кричит, толкается в меня в последний раз, и, когда я достигаю оргазма, я почти рыдаю от облегчения, от освобождения. От абсолютной правильности случившегося.
Я прижимаюсь к нему, прерывисто дыша, сердце все еще неистово колотится. А он смотрит на меня, дыша так же тяжело. На его губах застыла ошеломленная улыбка.
– Боже, Мэгги…
Глава 14
Я должна чувствовать себя виноватой. За то, что настолько явно нарушила самое простое из правил доктора Абебе: никаких новых отношений и никакого секса. Но я чувствую себя виноватой только за то, что не чувствую себя виноватой. Хотя, когда мы возвращаемся через пролив на Килмери, я начинаю ощущать беспокойство. И оно лишь усугубляется, когда Уилл останавливает машину на травяной обочине дороги, ведущей в Блармор.
– Не хочешь пообедать?
– Что? – Я представляю, как мы вместе заходим в «Ам Блар Мор». – Нет.
– Мэгги, послушай. – Уилл выключает двигатель, смотрит, как я нервно сплетаю и расплетаю пальцы, лежащие на коленях. Дождь стучит по лобовому стеклу. – Я ничего не скажу. И я хочу, чтобы ты знала, что я ничего не жду. Если хочешь, я отвезу тебя обратно в Ардхрейк прямо сейчас. Но я бы предпочел пойти в паб и пообедать. – Он улыбается, тепло и осторожно. – Они все равно будут говорить о нас.
Я смотрю на мутное от дождя лобовое стекло.
– Я не всегда могу сообразить, что для меня хорошо, а что нет.
Уилл протягивает руку к моим дрожащим пальцам, поглаживает тыльную сторону моей кисти раз, другой, третий. А я лишь наблюдаю за ним. И не отстраняюсь.
– Я постараюсь быть хорошим для тебя. – Я невольно улыбаюсь. Он смеется. – Или я слишком пошлый?
Наконец я убираю руку – якобы для того, чтобы проверить телефон. Как обычно, сигнала нет, но по дороге из Сторноуэя пришло сообщение.
«Гордон Кэмерон просил переслать вам его номер».
Это номер мобильного телефона. Я сохраняю его в своих контактах.
– Ладно, – говорю Уиллу.
– Ты согласна?
Я киваю.
– Я пообедаю с тобой.
Потому что понимаю – я намерена продолжать. Несмотря на все, что узнала вчера, – о датах, о клоуне, о маме, которая, возможно, выдумала всю эту историю, – я собираюсь продолжать расследование того, что случилось с Робертом. Я не готова уехать. Сдаться. Может быть, я до сих пор не могу заставить себя поверить в то, что это неправда… что это действительно всего лишь совпадение: тот факт, что Роберта прежде звали Эндрю и что я живу в том же доме, где жил он. А может быть, я просто не хочу возвращаться в Лондон, к своей прежней жизни, к себе. И, может быть – скорее всего, – ни одну из этих причин нельзя назвать правильной. Но я все равно остаюсь. Снова смотрю на Уилла. Я буду осторожна. Я могу быть осторожной. У меня были годы практики.
* * *
Когда мы входим в барный зал, я в смятении осознаю́, что паб полон. И весьма заинтригован нашим прибытием. За двумя столами сгрудились не знакомые мне люди, которые встречают Уилла громогласным «Привет!». За двумя другими столами расселись шумные и грязные археологи. Юэн и Кора сидят за маленьким столиком в одной из темных ниш, и, когда Уилл машет им рукой, они машут в ответ.
– Привет. – Донни хлопает Уилла по плечу, а затем забирает с барной стойки поднос, полный напитков. – Вы, ребята, пришли пообедать? На этой неделе у нас гостят дети. Почему бы вам не присоединиться к нам?
Он кивает в сторону соседнего столика, за которым сидят Джиллиан и Брюс, а рядом с ними – маленькая девочка с тугими черными кудряшками и мальчик помладше, лет пяти, болтающий ногами на низком табурете.
Уилл поворачивается ко мне, извиняясь взглядом.
– Ты не против?
– Конечно, – отвечаю. – Я закажу напитки.
– Я пойду принесу стулья, – говорит Уилл, вид у него при этом по-прежнему такой извиняющийся, что я заставляю себя улыбнуться.
Когда он уходит, а я делаю заказ у незнакомого бармена, я понимаю, что Донни все еще стоит рядом со мной и держит поднос с напитками.
– Итак, – говорит он, и я не вижу на его лице прежней озорной улыбки. – Ты уже решила, как долго будешь здесь торчать?
Донни недовольно хмурится, и я понятия не имею, потому ли это, что мы с Уиллом провели ночь в Сторноуэе, или потому, что его родители рассказали ему о разговоре в коттедже Айлы в понедельник. Я не вижу причин, по которым что-то из этого могло бы его рассердить, но начинаю подозревать: есть много вещей, которые я не знаю или не понимаю, много вещей, которые люди не говорят, возможно, даже скрывают. Я не знаю, может, я просто хватаюсь за соломинку, но сама возможность – само подозрение – выводит меня из себя настолько, что я начинаю огрызаться в ответ.
– А почему ты спрашиваешь?
Он пожимает плечами, быстро меняя выражение лица на более дружелюбное, и перегибается через стойку, чтобы поставить на поднос наши напитки.
– Просто поддерживаю разговор.
Я смотрю через его плечо на стену с фотографиями и вижу, что Мико и Феми сидят одни за ближайшим к ней столиком.
– Пойду поздороваюсь с ними, – извещаю я и так же неискренне улыбаюсь ему в ответ, после чего отхожу от стойки.
Прохожу вдоль красной стены, изображая непринужденное любопытство. Быстро оглядываюсь через плечо на зал, затем достаю из сумки фотографию и вешаю ее на место, загораживая своим телом. Когда я оборачиваюсь и иду к столику Мико, она приветствует меня вежливой
