– А то я сам там не был и это не знаю, – проворчал капитан. – Из твоего отделения штуцерник?

– Никак нет, ваше благородие, – тряхнув головой, ответил Тимофей. – Из моего погиб Вотолин Аникей. Мушкет с лядункой и его саблю вынес драгун Кошелев, сданы полковому каптенармусу. Самого погибшего только не сумели вынести, – глухо проговорил Гончаров.

– Да это понятно, – вздохнув, произнёс капитан. – Какой уж там покойник, раненых-то не всех даже удалось. Копорский тут пятерых в бумаге указал, что они в строю остались. Точно в лазарете их не нужно держать?

– За своих, ваше благородие, могу сказать, что раны у них несерьёзные, – ответил уверенно Тимофей. – Драгуны Кошелев и Хребтов в полковой лазарет, как и положено, отведены были, лекаря их там обиходили и уже на следующий день отпустили. Повязки мы им сами меняем, всё, что наказали делать, исполняем. От караульной службы и работ эти драгуны освобождены. Думаю, что совсем скоро и к строевой службе они будут пригодны.

– Ну, хорошо, коли так. Небось, ты, а не подпоручик бумагу составлял? – Он кивнул на исписанный лист. – Больно уж аккуратно всё тут расписано. Расход всех зарядов, потребности, ну и всё прочее.

– Под его прямым руководством составлялась, ваше благородие. – Гончаров позволил себе чуть улыбнуться. – Я только лишь записывал.

– Ну-ну, пусть так, – хмыкнул капитан. – Пётр Сергеевич в писании бумаг не большой любитель. Ладно, ты мне вот что скажи, Тимофей. Да не тянись ты уже так, спокойно отвечай, у нас тут не строевой смотр. Так вот, скажи мне, драгуны Кошелев и Блохин вместе с тобой были, когда турецкое знамя отбивали? Или так, только лишь помогали немного?

– Так точно, ваше благородие, со мной были, – решительно ответил Гончаров. – Без них бы меня точно на куски порубили. Прикрыли надёжно ребята. А Кошелев как раз там и получил свою рану, но не бросил, не отбежал, до последнего, пока я не отступил со знаменем, от неприятеля отбивался.

– Ладно, хорошо, – задумчиво проговорил Огнев. – В полковую канцелярию зайдёшь. Найдёшь там старшего писаря Матвеева Фадея Ивановича. Надеюсь, знаешь такого?

– Видел несколько раз. Разговаривать, правда, самому с ним не доводилось.

– Ничего страшного, вот, значит, и поговоришь, – продолжил излагать свою мысль командир эскадрона. – Скажешь ему, что это я тебя прислал. Да, и с бумагой сразу подходи, изложи в ней, как бой в крепости проходил, как вы знамя у турок отбили и как егерского подпоручика, находившегося без сознания из-за потери крови, потом вытащили. Ну так, кратко всё описывай, без лишних подробностей, только самую суть. И не забудь в самом конце про вас троих написать. Фамилия, имя, отчество, откуда и когда в рекруты были взяты. У тебя, помнится, приходская школа и горное училище есть? Тоже про это напиши. В каких сражениях принимали участие, какие благодарности и награды имеете, обязательно все перечислить не забудь. Ну, вроде бы всё. – Огнев почесал задумчиво щёку. – Да, пожалуй, довольно этого. Со знаменем, конечно, удачно вышло. Если бы не оно, и мне, и майору Кетлеру было бы трудно объяснить, почему эскадрон в крепость ринулся. А так да, не для штурма, а чтобы помочь с выходом из-за стен колонне шефа полка генерал-майору Портнягину и для выноса раненых. А тут ведь ещё и знамя у неприятеля отбили. Вот это знамя как раз многое и сгладило. Молодцы. Курьером вместе с докладом о сражении в Санкт-Петербург оно пошло. Ну а их сиятельство сменил гнев на милость. Так, ну это тебе знать не обязательно, ты, главное, Гончаров, с бумагой этой не затягивай, – нахмурившись, проговорил капитан. – Чтобы завтра она уже в полковой канцелярии была. Непонятно ещё, что там дальше будет. Вполне возможно, что не засидимся мы тут, в Цалке. Войска генерала Несветаева от Карса отошли к Гюмри, и теперь все собранные сераскиром силы на него двинулись. Горячо там, у Петра Даниловича, сейчас, двадцать тысяч сдерживать приходится четырьмя неполными батальонами. Так что ждём приказа главнокомандующего. Скорее всего, нам опять предстоит переход и жаркая битва. Так, на бумаге внизу пусть подпоручик Копорский распишется, не от тебя же она наверх пойдёт. И аккуратнее смотри с ней, чтобы не помята и без клякс была. Перед тем как отдавать, три раза её перечитай и перепроверь.

– …Орловская губерния, Елецкий уезд, Воронецкая волость, деревня Озерки, – степенно рассказывал Кошелев. – Из крестьян помещика Сухотина Владимира Аристарховича. Грамоте не обучен, не сподобился как-то меня батюшка в церковно-приходскую школу отдать. Работы много было, с мальцов всё время при деле.

– Так, двадцать лет на службе, – перечитывал ранее записанное Тимофей. – Орловское рекрутское депо. Война с Турцией с 1788 года. Трижды ранен. Медаль за Измаил и за победу над Османской империей, за штурм Гянджи.

– А ты про благодарность за взятие Нухи не забыл у меня указать? – воскликнул в волнении Блохин. – А то у меня одна только медалия за Гянджу, и всё.

– Указал, указал, – успокоил его Гончаров. – Пять благодарностей у тебя от командиров полка и выше. Два ранения. Не волнуйся ты, всё я записал.

– Ага, ну тогда ладно, а то я по сравнению с Федотом Васильевичем уж больно куцый какой-то, – шмыгнув носом, проговорил Лёнька. – Вот так прочитает этот листок важный генерал и вычеркнет меня из него как негожего.

– Не вычеркнет, – хмыкнул Тимофей. – Если уж вычёркивать, то всех троих. Да и непонятно, на что бумага такая. Для чего её в полковую канцелярию подавать.

– Так на награждение, на что же ещё можно? – Сидевший рядом Чанов развёл руками. – Вы вон деяние какое совершили. Понятно, что не наказывать, а наградить хотят. Только вот чем? Медалиями Аннинскими али, может, деньгами премиальными? Хоть то, хоть это, всё, конечно, приятственно. К Аннинской медали ещё и вона сколько денег в придачу всегда идёт. Так что медалию бы вам, конечно, лучше получить. Тебе только вот, Иванович, вторую уже Аннинскую ну никак не повесят на грудь. Есть уже одна. Так что даже и не знаю, как тут быть, могут и просто деньгой обойтись.

– Да ладно, чего сейчас гадать, – проговорил тот, перечитывая написанное. – Света мало.

– Стёпка, зараза, а ну-ка дров подкинь! – рявкнули одновременно Кошелев с Чановым. – Сказано тебе было, пока старшо́й пишет, чтобы тут костёр до небес пылал. А ты чего?!

– Да всё-всё, подкидываю уже, – пробормотал Ярыгин. – Чуть-чуть ведь только отвлёкся, а уже орут.

– «В отсутствие командира отделения, исполнял его обязанности», так добавим? – Гончаров посмотрел вопросительно