Глаза Халы вмиг обагрились кровавой пеленой. Одно небрежное движение — и секундную тишину разрезает противный хруст. Далия затаила дыхание, как и остальные демоны, с немым изумлением наблюдая за падающим телом Луноликой. Белоснежные крылья, укрыв землю, дрогнули лишь раз и затихли.

— Все вы! — сорвалась на крик Хала. — Теперь подчиняетесь мне! — Взгляд ее бегло прошелся по толпе, по испуганным лицам демонов. Коснувшись свисающего на грудь плоского медальона, с высеченным внутри круга деревом, она выдохнула злобно: — Мы летим домой.

Воцарившееся скорбное безмолвие сдавило уши. Никто не посмел пошевелиться, никто не отважился взглянуть на нее — охваченную тьмой, точно темно-фиолетовым облаком, с горящими кровавыми глазами. Никто не шелохнулся, когда легкий ветерок подхватил листву, коснулся чистых, белых перьев, огладил ласково и нежно. А после затих, не в силах отправить дух павшего демона в Пустоту.

— Живее!

Звонкий сильный голос разом разогнал нахлынувшую скорбь, пробудил демонов, вынудив их вздрогнуть. Крылатые создания быстро взмыли в воздух, следом, оседлав пегасов, взлетели охотники. Калеб до последнего удерживал отца, но тот, утратив разум, со стеклянными глазами, расправив не подчиняющиеся ему крылья, поднялся к облакам вслед за королем.

— Давай же, Далия, — вкрадчиво произнесла Хала. — Калеб… Не вынуждайте меня прибегать к иным мерам. Ты нужна мне, Лия.

От этой фразы, сорвавшейся с уст сестры, внутри охотницы все вздрогнуло, огонь беспощадно сжал бьющееся о грудную клетку сердце. Она замотала головой, даже не обратив внимания на Калеба, оказавшегося рядом и обхватившего ее дрожащую ладонь. Ей так хотелось верить, что Ливия еще там, живая и невредимая, за пеленой охватившей ее тьмы, что она отчаянно прорывается сквозь чужое сознание, желая обрести свободу. Но Лия не видела ее за этим безмятежным выражением лица, за чуть умоляющими аметистовыми глазами.

— Нет… — шепнула Далия и спустя несколько секунд уловила звонкий клекот.

Ахта и Мира, появившись из ниоткуда, с молниеносной скоростью налетели на Халу, выставив когти. Огромные белые хищные птицы били ее крыльями по лицу, тревожа стоящих рядом пегасов. Землю сотрясли тяжелое лошадиное ржание и стук копыт, и Далия, резко дернув Калеба на себя, рванула вместе с ним в сторону леса. Перед тем как скрыться между плотно стоящими деревьями, она увидела, как богиня сжала пальцами медальон и как заискрился вокруг нее раскаленный воздух.

Они бежали без остановки, гонимые страхом и неведением. Далия видела, что мужчине больно, чувствовала его боль, как свою. Но ни он, ни она не решались сбавить шаг, кожей ощущая чье-то присутствие. Ветер гудел в ветвях, срывая листву, гулко шуршал в кустах. Внезапно из-под сырой земли вырвался толстый корень, и, споткнувшись, Ли и Калеб повалились на траву.

В груди Далии затрепетало, страх липкой холодной струйкой пробежал по спине. Вопреки растекшейся по телу боли, она приподнялась на локтях, но встать на ноги не смогла — то ли из-за слабости в коленях, то ли из-за нехватки воздуха, вызванной резким удивлением. Глаза ее расширились, неотрывно следя за вышедшим из кустов львом, достаточно крупным, чтобы вызвать восхищение и ужас одновременно. Из охваченной зеленым огнем темной гривы прорывались толстые лосиные рога, оскал уродовал и без того злобную морду. Два клыка были такими длинными, такими мощными, что, казалось, лев мог с легкостью вгрызться в дубовую кору. И только светящиеся янтарные глаза выдавали в этом озлобленном существе знакомого Далии зверька. Она видела в нем Румико, бывающего ласковым и нежным, как щенок, но теперь его сердце и разум были спрятаны за плотным темным туманом.

Следом за ним выскочили две крупные дикие кошки, которых Далия сразу узнала. Темный окрас и горящие красным пламенем глаза принадлежали тем монстрам, с которыми ей так часто приходилось сражаться в уже подзабытом прошлом. Личные слуги короля. Его демоны и сила.

Громкий рык, наконец, вывел ее из оцепенения, и она резко подскочила на ноги, подорвалась к Калебу, но не успела и коснуться его, как с грохотом повалилась спиной наземь. Мощные лапы сдавили ей плечи, лицо обожгло горячее зловонное дыхание.

— Румико! — вскричала Ли, жмурясь и сжимаясь от близости острых клыков к своему лицу. — Румико, это же я!

Крик ее увяз в спертом воздухе. Она замерла, не понимая, почему зверь медлит, почему рычит, но не спешит убивать ее. Всего лишь запугивает.

Этот вопрос, так и оставшись без ответа, резко вылетел из головы, когда Калеб, подхватив с земли сук, всадил в спину зверя острый конец. Лев взвыл от боли, отшатнулся, и мужчина одним резким движением дернул Далию вверх.

— Быстрее! — крикнул он, ловко увернувшись от внезапно дернувшихся в их сторону больших кошек.

Сорвавшись с места, они понеслись по холму наверх. Где-то там, вдалеке, журчала вода. Калеб не только слышал ее, но и чувствовал. Чувствовал запах реки и рыбы, свежесть и… спасение.

Деревья вдруг вспыхнули яростным огнем. Пламя шипело, подгоняемое ветром, разрасталось, устремляясь вперед, словно в попытке нагнать беглецов. Далия едва не задыхалась от нехватки кислорода, кожу покалывало и жгло. Взор помутился, но сквозь дымную пелену она видела мерцающую в огне фигуру, бегущую сбоку, следом за ними. Сердце охотницы забилось намного быстрее, в голове пронесся ураган мыслей и одна жуткая догадка, когда в охваченной огнем фигуре она признала Лориэна.

— Сейчас будем прыгать! — донесся до ушей девушки громкий голос Калеба, и она, наконец, устремила взор вперед.

— Что? — сорвался с ее губ шепот, перед тем как они выбежали из леса к крутому скальному обрыву.

— Прыгай!

Далия не успела ни приготовиться к прыжку, ни оттолкнуться. Калеб дернул ее за собой, и, подхваченные горячим ветром, они полетели вниз, вдоль отвесного обрыва, к синеющей в бездне реке.

Глава 10. Падать не больно. Больно вставать

Первый вдох был мучительно болезненным. Сквозь белесую пелену Далия увидела сияющие голубым огнем, точно небесные светила, глаза. Такие же завораживающе льдистые, как и всегда, но в этот раз выражающие скрытую внутри полукровки силу. Проморгавшись, Лия, наконец, различила его склоненное лицо и капли воды, бежавшие по его скулам и подбородку, спадающие с влажных русых волос.

— Жива, — выдохнул Калеб, и вначале Далии его тон показался больше вопросительным, нежели утверждающим. Только спустя несколько секунд, приходя в себя, она заметила, что тревога медленно покидает его, сменяясь каким-то двояким чувством. Облегчением и в то же время замешательством.

— Ты спятил, — недовольно бросила девушка, поднимаясь с земли. Вовремя подставленная мужская рука спасла ее от падения. — Я плаваю не так хорошо,