найдя подходящего ответа на столь обжигающие вопросы, он лишь шумно вздохнул. Льдисто-голубые глаза мгновение смотрели на него — испытывающе, в мучительном ожидании, а затем опустились, заслоненные синеватой тенью длинных ресниц. Взгляд ее с каждым днем становился мрачнее, искренняя улыбка все реже блистала на мягких губах, и Калеб чувствовал незримую стену между собой и женщиной, ставшей смыслом всей его жизни. Никто из них не воздвигал этой стены, она сама, подпитываемая болью и горечью, становилась толще и прочнее.

Мужчина хотел обнять ее, ничего не говоря, ведь казалось, что любые слова будут лишними, что только тепло на какое-то время отвлечет ее от гнусных мыслей. Но не успел. Тело, точно стрела, пронзила мощная энергия, вынудив вздрогнуть и задержать на миг дыхание. Дрожь, слившись с волной магии, пробрала с головы до пят. Калеб вскинул голову, вгляделся в золотую дымку и едва не задохнулся от изумления, когда из кустистых облаков, разорвав медленно движущийся покров, вынырнула стая белоснежных пегасов.

— Идем, — резко бросил мужчина, схватив Далию за руку.

— В чем дело?..

Девушка оглянулась, наконец, ощутив поток кипучей энергии. С губ сорвался сдавленный шепот:

— Пегасы летят…

Калеб потянул Лию за собой, стараясь забыть на время о незаживших ранах, стреляющих болью при каждом его торопливом шаге.

— Они не одни, — шепнул он.

Из груди охотницы вырвался судорожный вздох, как только она заметила две черные фигуры, выделяющиеся на фоне облаков, — Ливию, восседающую на одном из пегасов, и короля, наравне с ветром разрезающего большими длинными крыльями золотистый покров.

Когда они подбежали к пещере, демоны, встревоженные нахлынувшими на них сгустками энергии, уже толпились снаружи. Дети, не отходя от родителей, молчали и смотрели на подлетающих пегасов, четко ощущая сковавшую всех тревогу.

— Отец! — прокричал Калеб, заметив выходящего из пещеры Анориона. — Отец, — сбивчиво повторил он, остановившись рядом с ним. — Это…

— Хала, — резко оборвал его Анорион, следя за приближающейся стаей. А затем взглянул на сына, едва скрывая блеск беспокойства в голубых глазах, и прошептал торопливо: — Уводи ее отсюда. Она ни за что не должна попасть в руки Халы. Быстрее.

— Мы не уйдем без вас, — подавшись вперед, сказала Далия. — Нужно уводить демонов.

— Это не имеет смысла. — Тяжелый взгляд советника устремился к девушке. — Все мы… связаны клятвой верности королю. Кроме вас. Уводи ее.

Недолго думая, Калеб посильнее сжал руку Далии, но не успел и шагу ступить, как горячий поток воздуха ударил им в лица, и перед ними, твердо приземлившись на ноги, предстал Кайлан. Ли дернулась в его сторону, но, заметив его черные, бездонные глаза, притормозила, а после, хоть и против воли, оказалась за спиной Калеба.

Пегасы один за другим опускались на землю, пока не образовали полукруг, забрав у демонов всякую возможность сбежать. В центр вышла одна из крылатых лошадей, неся на себе Ливию, и, завидев ее, Далия почувствовала, как больно сжалось в груди сердце. По телу разлилась непреодолимая, тягучая слабость, и ощущение каменной тяжести глубоко внутри усилилось, как только Ливия спрыгнула с лошади. Лия вздрогнула, поймав ее цепкий взгляд, и сглотнула подступивший к горлу противный ком слез, понимая, что перед ней стоит не сестра.

— Не печалься, милая, — заговорила Хала, любовно погладив пегаса по белой длинной гриве. — Она не умерла. Но уже близка к этому…

— Что тебе нужно? — выступив вперед, спросил Анорион. Ни один мускул не дрогнул на его грубом лице, когда богиня воззрилась на него.

— Советник, — улыбнулась Хала. — Правая рука короля. З-з-замечательно, — словно змея, прошипела она. — Можешь не беспокоиться. Я уже получила то, чего хотела. Жизнь, армию преданных королю демонов…

— Ни один демон не пойдет за тобой! — грубо отрезал Анорион. Он чувствовал слабое дрожание в мышцах, но был тверд в словах, придавая своему виду уверенность и решимость.

— Неужели?

Женщина изящно изогнула черную бровь. На лице ее блуждала какая-то предвкушающая улыбка. Взглянув на Кая и поймав его пустой взгляд, она слегка кивнула ему. Король, беззвучно зашевелив губами, не сдвигаясь с места, резко посмотрел на советника, и секундную тишину неожиданно разорвал крик боли. Мощные крылья Анориона вздрогнули, налились тяжестью, и он, скрючившись, упал на колени, невольно склонив голову.

— Отец! — Калеб бросился к нему, опустился рядом. — Вставай, — едва слышно шепнул он, стараясь не смотреть на жутко дрожащие крылья отца.

— Теперь каждый, — начала Хала, и Ли почувствовала, как по спине пробежал холодок от ее твердого, но такого знакомого голоса, — склонится перед королем. А значит, и передо мной тоже.

— Ты! — Из толпы выбежала Элуна, как стрела, пролетела мимо Далии, и, оказавшись рядом с Халой, толкнула ее в грудь. — Что ты натворила?! Ты обрекаешь всех нас на смерть!

Хала застыла, расширенными пурпурными глазами глядя на искаженное злобой лицо Луноликой. На миг уверенность богини сменилась замешательством, и, нахмурившись, она слегка склонила голову набок.

— Элуна… — осторожно шепнула Далия.

— Не вмешивайся, Ветрокрылая! Ты даже не представляешь, что нас ждет!

Наконец черты лица Халы разгладились.

— А-а-а… Элуна, — усмехнулась она, обнажив клыки. — А я-то думаю, почему ты так напоминаешь мне свою мать… Внешне, конечно. Умом, увы, та блистала лучше. А ты… — В глазах ее блеснул угрожающий огонь. — Всего лишь жалкая копия.

Ноздри Элуны раздувались от клокочущего в сердце гнева, на шее вздулись жилы, а вид ухмыляющейся Халы усилил боль, сжавшую все внутренности, пробудил ощущение возросшей силы. Вынув из ножен меч, девушка стремительно, одним выверенным движением, так, что никто и не успел проследить за этим, отрубила ей рога, чуть ли не под корень. После жуткого свиста последовал глухой удар двух длинных рогов о землю, а затем — тяжелое молчание, разрываемое сбивчивым дыханием Элуны.

Хала отшатнулась назад, неотрывно смотря на девушку, сжала кулаки. Голова ее дрогнула, губы оттянулись, открыв два клыка и ряд зубов; на лице выступили черные вены. Мгновение тишины — и она, рыкнув от злости, бросилась к Элуне, резко схватила за горло, впившись ногтями в тонкую бледную кожу. Меч выскользнул из руки девушки, из ран на шее выступила темно-зеленая кровь.

— Вздумала дерзить мне, низкородная?! Да кем ты себя возомнила?! — Сильнее сжав горло, Хала придвинула Элуну к себе. — Знаешь, почему Луна обделила тебя даром матери? Почему ты лишилась ее света, м? В тебе так много тьмы, что этого света не хватит, чтобы осветить твою прогнившую душу! Я могла бы легко завладеть твоим разумом… Ты отлично подходила под роль сосуда. Но, увы… Довольно глупа. Стало быть, надобность в тебе исчерпана. — Она безразлично пожала одним плечом, а затем обожгла ухо белой леди словами: