– Ррррры! – зарычал ему вслед рыжеволосый карлик.

– А вы, девушка, бегите из этого сумасшедшего дома! – уже издалека громко посоветовал охранник.

Вытащив из кармана платок, Жук на обратном пути утирал лицо. Он ковылял так сильно, точно с каждым шагом в нем смещался центр тяжести. Остановился перед Юлей и вновь поклонился:

– Злодей изгнан за пределы королевства, принцесса!

– Так, значит, я принята на работу, Гаврила Александрович?

– Конечно! Чтобы не взять такую красавицу? Но, надеюсь, вы умеете делать все то, о чем говорили?

– Конечно, – пожала плечами Юля.

Она подумала, что наобещала про себя слишком много. Она сейчас не сделает ни одного толкового упражнения как гимнастка, сразу выдаст, что давно забросила профессию. Другое дело – каток. Ее недопетая песня! Прерванная, злодейски отнятая…

– Я потянула плечо, – улыбнулась она гордому карлику. – Но если у вас есть лед…

– У нас есть лед, – кивнул тот. – У вас знакомее лицо…

– Правда?

– Да, но где я вас видел.

Юля игриво пожала плечами:

– У меня лицо среднестатистической красотки.

– Принцессы!

– Можно сказать и так. Кто-то говорит, что я похожа на Монику Поттер, другие – на Сару Геллер, третьи – на маму. Она у меня, – Юля даже руку приложила к груди, – королева!

– Ах, принцесса! – Карлик цепко схватил ее за руку, и она поняла, как силен этот Жук, что она, даже если захочет, не вырвется из его лапы. Видимо, о силе Жука хорошо знал и охранник. – Вы – настоящая! – Он приложил ее ладонь к своему пылающему лицу, и она не посмела отнять руку, а в этом жесте было много чувственности. – Я уже вас люблю! Все сердцем! Всем своим существом!

– А руку все-таки больно.

– Простите. – Он тотчас отпустил ее.

Все его жесты были театральны, и театральна была его страсть.

– Так что, коньки будут? – спросила она. – Тридцать шестой размер?

– Найдем!

– И еще, Гаврила Александрович, я бы хотел знать, как буду смотреться на вашем льду. Камера есть? – Она устремила на него требовательный взгляд. – Видеокамера?

– Конечно! – возликовал Жук. – Пошли!

Мимо то и дело проходили работники цирка. В том числе прошагал клоун в огромных ботах, он курил сигарету в мундштуке, чтобы не опалить накладные щеки. Клоун бросил: «Ты где зацепил такую красотку?» – «Наша новая гимнастка», – ковыляя, гордо ответил Жук. «Супер! – откликнулся клоун. – Вы – супер!» – обратился он к Юле. «Я знаю», – просто ответила та. Вновь проехала девочка-подросток на одном колесе, ловко притормозив, она спросила: «Ты его загрыз, Жук?» – «А как же? – ответил карлик. – Я даже успел его обглодать! Скелет этого урода лежит у дверей!» – бросил он в спину уезжающей девочке, и та отозвалась: «Молодец, Жук, так ему и надо!»

А потом они спустились на два пролета и оказались в небольшом зале, мест на сто, с вылизанным и разукрашенным разными красками катком.

– Ну, где мои коньки?

– Сейчас будут! – отозвался Жук. – Пошли в гардеробную! Там есть с десяток пар, иногда к нам приходят кататься.

Показав, из чего она может выбрать, Жук заковылял назад – за камерой. Скоро Юля нашла довольно сносные ботинки с фигурными коньками. Обулась, зашнуровалась. Как раз вернулся и ее «карла» с камерой.

– Сами будет снимать, Гаврила Александрович?

– Разумеется, принцесса! Я ведь еще и оператор! – Он улыбнулся своей жутковатой улыбкой. – Снимать – мое хобби!

Юля кивнула:

– Обожаю, когда меня снимают на видео. Что скрывать, я выхожу всем на зависть. Ну, пошли?

– Идем. – Он галантно протянул ей руку и помог дойти до льда.

Юля набрала больше воздуха в легкие, ступила на лед и… полетела! Именно – полетела! Когда-то она была прекрасной фигуристкой, но вот взяла жизнь и повернула в другую колею. Порванные связки, предательство дорогого ей человека, с которым они грезили брать самые первые вершины мира, глубочайшее отчаяние. Всю жизнь пришлось перевернуть. Но сейчас, тут, в этом провинциальном городе, на этом льду, она превратилась в птицу. В ту, которой и была всегда, которую прятала в себе год за годом. Она слышала, как ее коньки резали лед, и это был упоительный звук! Ей бы, конечно, стоило поберечь свои травмированные связки, но она решила на авось. Путь будет так! Сегодня! Сейчас! Коньки резали лед. Она разогналась, повернулась, сделала петлю, восьмерку, скобку, ловко остановилась.

– Ты снимаешь? – крикнула она.

– Да, моя принцесса! – восторженно ответил карлик.

Потом пошла вновь, полетела – и ушла в новый круг, затем сделала крюк и выкрюк, параграф с тройками и параграф с петлями, восьмерку с тройками и восьмерку с петлями, и наконец восьмерку со скобками, и все это быстро, стремительно, как ее учили с детства, почти не останавливаясь, на одном дыхании. И всякий раз, когда она поворачивалась или пролетала мимо карлы, она цепляла его взглядом. Тело все делало само – автоматически, она же следила, когда ей это удавалось, за Жуком. И видела, что коротышка не мог устоять на месте, как вразвалку и торопливо передвигаться по проходу, едва успевая за ней, подобной ветру. Юля вновь вспоминала недавний диалог с покалеченной цирковой артисткой: «Это был хромой человек или просто урод. Он шел косолапо вдоль стенки. Переваливаясь с ноги на ногу. Точно у него по гвоздю в подошве. Его походку ни с какой другой не перепутаешь. Когда медведь нырнул в наш двор, человечек вот так же косолапо бросился обратно и тоже скрылся в тени между домами на противоположной стороне улицы». Юля уже не сомневалась, кто вел съемку первого появления медведя-призрака на улице Лещёва. Косолапый оператор! С «гвоздями в подошве»! Подумать только, как точно было сказано. И вот почему медведь казался особенно высоким, даже огромным – оператор был маленького роста, детского.

Это был карла. Это был Жук!

Когда ее выступление на льду подходило к концу, она краем глаза увидела, как дверь в зал открылась и вошли две тени. Мужчины. Они сели на верхнем ряду, не желая мешать фигуристке. Что ж, пусть насладятся зрелищем!

Юля выполнила обязательную программу безупречно. В конце ее даже хватило на двойной тулуп. «А вдруг не упаду?!» – подумала она. Ведь когда-то легко выполняла эту фигуру. Вспорхнула надо льдом… И не упала! Услышала оживленные хлопки. Жук снимал, значит, хлопали те двое мужчин. Напоследок сделала круг по всему катку, чтобы перевести дух. Вот такой, с зардевшимся от удовольствия и счастья лицом, все выполнившей безупречно, она и подкатила к Жуку. Вцепилась рукам в барьер.

– Браво, принцесса, браво! – закричал тот. Глаза его навыкате сверкали, он даже хрипел от удовольствия. – Брависсимо, принцесса!