Шрифт:
Закладка:
С благодарностью вспоминаю руководителей училища, которые приняли решение – отпускать отлично успевающего курсанта в театр при предъявлении билета, кроме субботы и воскресенья, еще и в среду.
Правда, была одна особенность – увольнительная записка выдавалась только до отбоя. Поэтому, как только спектакль заканчивался, мы, не прибегая к помощи общественного транспорта, бегом неслись в училище. Не помню ни одного случая опоздания, всегда успевали. Ну, а если спектакль затягивался, то шли домой к командиру батареи майору Владимиру Завадскому и просили продлить увольнительную. Просьба всегда удовлетворялась. Причем, в отсутствие командира с этим прекрасно справлялась его жена Валентина. Она так искусно подделывала его подпись, что, видимо, только экспертиза могла бы распознать фальшивку.
В крайне редких случаях мы прибегали к помощи курсанта Коли Федотова. Негласно мы его называли «начальником штаба». Он так искусно наловчился при помощи фотобумаги и тонкого пера ставить печати на чистые бланки увольнительных, что даже когда нас в городе останавливал патруль, вопросов по оформлению увольнительной не возникало. Более того, неоднократно эти бланки подписывал и командир нашей батареи. Вопросов у него тоже не появлялось.
Систематические занятия спортом дали мне возможность выступать в составе сборной училища на окружных соревнованиях и зональных этапах первенства среди военных училищ Вооруженных сил СССР.
После окончания училища я имел в своем активе спортивные разряды по двенадцати видам спорта. Считал не я. Так записали командиры в моей первой офицерской аттестации.
ОАОЛУ им. Фрунзе. В Ленинской комнате. Слева направо – Анатолий Обухов, Иван Губарь и Владимир Жаров
Занятие спортом не только закаляли нас физически, но и предоставляли некоторые преференции. Так, например, мы с сержантом Яшей Немыкиным (заместитель командира взвода) могли принять решение самостоятельно выехать на тренировки по стрельбе. Наш полигон находился в районе деревни Чабанка. Сейчас это уже Одесса, а тогда это было «далеко за городом». Брали автоматы, набивали полные подсумки патронов, и, поставив в известность дежурного по батарее, иногда на автомобиле училища, а чаще всего трамваем и попутками добирались до полигона.
На берегу моря выставляли красные флаги и начинали стрельбу. Настрелявшись, возвращались в училище. Возвращались вечером на попутном транспорте. Как-то раз долго не могли остановить проезжающие мимо автомобили. Тогда Яша отдал мне свой автомат, а сам лег на дорогу. Я сижу на обочине. Вдруг резкий визг тормозов… и мы сидим в «Волге». Просили довезти до первой трамвайной остановки, а нас привезли, а затем привели, прямо в кабинет начальника училища. Едва не задавивший Яшу «добрый дядя», оказавшийся крупным чиновником областного масштаба, положил конец самостийным тренировкам по стрельбе. С тех пор нас всегда сопровождал преподаватель физической подготовки капитан Денисов.
Это были годы еще относительно мягкого отношения к хранению оружия. За свою службу в армии я пережил несколько вариантов отношения государства, вернее, руководства войсками, к хранению оружия.
В этом вопросе четко вырисовываются четыре стадии.
Первая стадия – оружие хранится в казарме. Солдат в любое свободное время, а не только во «время, отведенное для чистки оружия», мог с разрешения старшины заниматься со своим личным оружием.
Вторая стадия – оружие все еще в казарме, но на пирамиде с оружием появилась цепочка, которая при помощи замочка исключала возможность взять оружие из пирамиды.
Третья стадия – личное оружие из казарм убрали в специально оборудованные оружейные комнаты. Затем на пирамидах, в которых хранилось оружие, появляются двери и маленькие замочки. Затем металлическая шина. Большой замок и печать. Что бы взять автомат, нужно разрешение старшего командира.
Четвертая стадия – все как в третьей стадии, но появилось обязательное требование наличия сигнализации с выходом ее в три адреса. Закрепленное оружие стало для личного состава практически недоступным.
Глава двадцать первая. Здравствуй, взрослая жизнь!
Годы учебы в училище пролетели незаметно. Учебная была программа полностью прослушана и, как думают преподаватели, усвоена. За время пребывания в училище значительно поднялся общий уровень моего развития. Чего греха таить, до призыва в армию я был обыкновенным сельским мальчишкой, для которого многие стороны культурной жизни были недоступны и попросту не существовали. Я не скажу, что мой интеллект был на уровне одной из девушек нашей деревни, которая на полном серьезе спрашивала у приехавшего из Гомеля родственника: «Дядька, а за Гомелем люди е?». Конечно, я знал, что за Гомелем люди есть, но за четыре года получил в дополнение к этому множество других знаний.
За время пребывания на срочной службе и учебы в училище я как-то незаметно втянулся в общественную работу. Увлеченно работал в составе выборных комсомольских органов, много внимания уделял работе по оформлению Ленинской комнаты. Рисовать я не умел и не умею, но хорошо освоил работу с плакатными перьями. Умело используя аппликации и способности Толи Обухова немного рисовать, мы так оформили свою ленинскую комнату, что на смотре-конкурсе училища она заняла призовое место.
Во время учебы, кроме изучения обязательных предметов и участия в общественной работе, я всерьез увлекся чтением художественной литературы. Должен сказать, что из средней школы я вынес крайне скудный литературный багаж. Только в училище понял, как много потерял. Приобщил меня к этому, как ни странно, преподаватель радиотехники подполковник Б. Шилов. Он разбудил во мне то, чего, к сожалению, не могли сделать учителя литературы в школе. Конечно, обвинять их в этом с моей стороны было бы не корректно. К тому же, даже советские педагоги не практиковали проведение занятий в индивидуальном порядке на лоне природы. А именно там я проводил значительный отрезок учебного времени.
Неся патрульную службу в городе Одесса, Б. Шилов очень увлекательно, живым, понятным языком, рассказывал о литературных героях, прочитанных произведениях. Он настоятельно рекомендовал как можно больше читать классиков русской и советской литературы. К примеру, рекомендуя для чтения трилогию Юрия Германа, сразу сказал о пользе чтения этого произведения. А польза эта состояла в том, что человек, внимательно прочитавший три тома, имел возможность расширить свой лексикон до 10 тысяч слов. Убедительно!!! Он нам настоятельно советовал, как можно более продуктивно использовать свое пребывание в таком большом культурном центре, как город-герой Одесса. Рассказывал и одновременно интересовался, а что читаем мы? Каково наше отношение к произведениям того или
