Глава девятнадцатая. Служба в Советской армии

В конце сентября 1960 года я получил повестку. В ней было написано, что я должен прибыть 12 октября в Брагинский райвоенкомат для отправки к месту службы. В семье сразу же развернулась активная работа по подготовке торжественных проводов в армию. В нашей деревне традиционно это выглядело следующим образом. Вечером, накануне дня явки в военкомат, семья призывника приглашала к себе домой на праздничный ужин всех родных, соседей и друзей. После длительного застолья обязательно организовывались танцы в сельском клубе.

Для перевозки призывника и провожающих, по заявке родителей, выделялась одна или несколько подвод, запряженные лучшими лошадьми. Нарядно убранные телеги, под звуки песен под гармошку друзей и близких вперемешку со слезами и причитаниями матерей, тихим шагом везли призывников в военкомат.

Призывник садился в телегу только после того, как праздничный кортеж выезжал за околицу деревни. Здесь уже с лошадей выжимали все возможное. Так провожали и меня.

Свои проводы в армию помню смутно. Правда, помню, что гостей был полон дом. Наказов от бывших «служивых» выслушал много, и что характерно, количество их росло прямо пропорционально количеству выпитого самогона. Хотя должен отметить, что некоторые из них в последующем пригодились.

Хорошо запомнилось только одно – то, как я шел по родной деревне, прощался с многочисленными односельчанами и думал: «Как же я проживу три года без них и всего этого?». Тогда я даже не мог себе представить, что уходил из деревни навсегда

А дальше последние слова прощания, и автобус Брагин – Гомель увез меня и еще тридцать моих сверстников в город Гомель. Именно там, в областном военкомате, я узнал, что местом моей службы будет столица Белоруссии город Минск.

Так начался новый этап моей жизни – служба в Вооруженных Силах СССР. Тогда я даже мысли не допускал, что это продлится тридцать с лишним лет.

Службу я начал оператором станции РЛС «СНАР-2» в батарее звуковой разведки, непосредственно подчинявшейся начальнику артиллерии 120 гвардейской, Рогачевской, орденов Суворова, Кутузова и Александра Невского имени Верховного Совета БССР мотострелковой дивизии.

Из периода срочной службы хорошо запомнился первый день пребывания в части.

Молодых солдат в батарею прибыло 9 человек. Встречали нас на полковом плацу командир батареи майор Лошкарев и мой командир взвода – молоденький лейтенант Гордей. Сразу после прибытия – помывка в бане, переодевание в военную форму, распределение по расчетам.

Затем старшина батареи выдал всем нам по большому мешку и строем повел на хозяйственный двор. Там он указал на обильно присыпанную снегом кучу соломы и приказал: «Быстро набили матрацы соломой!». Команду четко выполнили и через некоторое время нас уже обучали, как правильно заправлять койку и свое обмундирование. Прелести соломы со снегом я ощутил только ночью. После суток пребывания в пути, многочисленных встреч, команд, построений, многократных тренировок отбиваться и вставать – заснул мгновенно.

Проснулся ближе к утру от жуткого ощущения, что я весь мокрый. Только через некоторое время до меня дошло, что вина моя только в том, что температура тела 36,6 градусов, а этого достаточно, чтобы начал таять снег, который я набросал в матрас вместе с соломой. При попытке утром решить вопрос со старшиной получил ответ: «Менять солому Вам товарыш рядовой нихто не будэ. Сам бачив, що ложив». Прав старшина. Зачем менять, если солома действительно через недельку высохла.

После прохождения курса молодого бойца я принял Присягу на верность советскому народу и своему государству – Союзу Советских Социалистических Республик.

И началось освоение азов военной службы. Первым делом заработал внеочередной наряд на работу от нашего неугомонного старшины. Основание серьезное. В курилке бросил окурок, и он пролетел мимо «пепельницы» (бочки для окурков). Пришлось всю ночь протирать паркетный пол горячей водой, потом сухой тряпкой приводить его в состояние абсолютной сухости, намазывать мастикой, а затем куском старой шинели придавать ему зеркальный блеск.

Работа вроде бы не сложная. Площадь помещения всего -то около 40 кв. метров. Но работы затянулись до 5 часов 45 минут утра. Дело в том, что после каждой из перечисленных операций я докладывал старшине. Он лично проверял и …заставлял выполнять одну и ту же операцию еще несколько раз. Добивался высочайшего качества. И таки добился!!! К подъему пол Ленинской комнаты блестел как зеркало.

А я, с милостивого разрешения старшины, ушел спать. Только начал приходить сон, как последовала команда «Батарея, подъем!». Открыл глаза и закрыл, подумав, что меня команда не касается, ведь я же ночь не спал, а трудился в поте лица, но рядом оказался старшина, который вежливо и убедительно объяснил, что мои ночные бдения – это мое личное дело. А подъем – это вопрос службы, и касается всех, независимо от того, кто когда уснул. Вывод был такой – служи хорошо, и будешь спать долго (аж 8 часов!) и крепко, несмотря на храп соседей и бьющий в глаза дежурный свет в казарме. Ну, а окурки, после показательного урока, даже в отсутствие старшины я бережно укладывал туда, где им положено лежать.

Кроме времени, отведенного для приема пищи, восьми часов сна и примерно часа личного времени остальное время солдата занимали занятия по боевой и политической подготовке. Проведение политической подготовки была уделом командиров взводов или расчетов Занятия же по боевой подготовке и уходу за материальной частью, как правило, проводили сержанты – командиры отделений. Гоняли хорошо. Траки гусениц тягачей всегда были начищены до блеска, а затем покрашены гудроном. Эту операцию проводили еженедельно. Приобретались навыки строевой подготовки. Шаг становился четче, а фигура стройнее. Тем не менее, через полгода набрал дополнительных 8 килограмм. Сказалось строгое соблюдение режима питания, отдыха и труда.

К этому времени я уже свободно мог за время горения спички в руках сержанта:

а) по команде «Отбой» добежать до койки;

б) раздеться до нижнего белья;

в) качественно уложить обмундирование на табуретке;

г) правильно поставить сапоги и заправить портянки;

д) лечь в койку и укрывшись одеялом закрыть глаза.

Если не укладывался «в норматив» процедура многократно повторялась. Примерно также отрабатывалась команды «Подъем!» и «Строиться!». Нормативы были те же.

Незаметно пролетела зима. Старшина приучил нас выходить на зарядку независимо от погоды (кроме совсем уж сильных морозов) с голым торсом. По окончании зарядки – обязательное обтирание снегом. Как-то в феврале случайно подумал, что зима уже на исходе, а я ни разу не болел ангиной. При моем