на западе лосось – символ воды, а на севере медведь – символ земли: восхваления направлены на созвездие Большой Медведицы. После нескольких молитв, обращенных в том числе и к солнцу, которое в этот самый длинный день года достигает наибольшей полуденной высоты на небосклоне, церемония заканчивается английским обетом друидов, они произносят его трижды, клянясь в верности друг другу:

We swear by peace and love to stand

heart to heart and hand to hand…

Клянемся миром и любовью

Плечом к плечу, душой к душе стоять…

Я должен дать еще одно разъяснение, почему в этом ритуале я увидел нечто магическое. В середине церемонии небо вдруг потемнело, и разразилась настоящая летняя гроза. Кажется, мое присутствие в качестве помощника друидов не слишком понравилось духам. Начавшийся град тысячей ружейных выстрелов обрушился на крышу автомобиля Toyota моей жены, оставив на металле мелкие равномерные вмятины. Водители пытались спрятать машины под всеми мостами – а нашему автомобилю оставалась только рихтовка по страховке. Этот ритуал содержал и еще кое-что совершенно удивительное. Он напомнил мне церемонию каббалистов – в тот момент, когда друиды трижды произнесли слово «Авен», растягивая при этом гласные так же, как делают это еврейские мистики, произнося магические имена Бога. «Аааа-уууу-ен!» Это слово, похожее на «аминь», вероятно, является кельтским термином для обозначения вдохновения, приходящего из подсознания… Снова я встречаю вдохновение, которое кажется не чем иным, как инкубацией. Это подкрепляет мое убеждение в том, что во всех эзотерических системах, с какими я познакомился, будь то у масонов, розенкрейцеров или каббалистов, речь всегда идет о том, чтобы предоставить подсознанию контроль над мыслями для порождения идей.

В этом и заключается настоящая сила тайных союзов: в подключении к источнику творчества, чтобы решения хлынули сами собой, как бы его ни называли – магией, божественным вдохновением или просто вспышкой духа. Именно такие вспышки составляют суть следующего союза – шлараффов!

4. Шлараффы

Эти мужчины в своих играх ничего не принимают всерьез. Ни жизнь, ни смерть, ни уж подавно – масонство. Международная энциклопедия масонов утверждает, что Союз шлараффов «ошибочно ассоциируют с масонством». Но связь между ними существует, и она очень важна: так называемая Шлараффия (по крайней мере, в пору своего возникновения и становления в XIX веке) иронически пародировала масонство. Игра шлараффов – всего лишь насмешка над жеманством элитарных клубов, а в те времена масонство считалось образцом благородного союза.

Все началось 10 октября 1859 года с акта неповиновения. Директор Пражского театра Франц Томе захотел ввести одного оперного певца в благородное общество деятелей искусства «Аркадия», названное в честь Аркадии, потерянного райского сада. Однако клуб не просто отклонил рекомендацию Томе в пользу молодого певца Альберта Эйлерса, но сделал это в оскорбительной, унизительной форме. Как гласит миф об основании нового общества, Альберта высокомерно обругали «пролетарием». Взбешенный директор театра, который сам женился на певице, вместе с Эйлерсом и другими художниками Аркадии создал в Новом Городе Праги конкурирующее объединение. Они назвали его «Пролетарским клубом». Из этого клуба и возникла Шлараффия, которая в 1865 году проникла в Германию. Сегодня она насчитывает 10 000 членов по всему миру (только в одной Германии больше 6500 человек).

Отцы-основатели, видимо, обладали незаурядным юмором, поскольку ответили на отказ возвышенной «Аркадии» тонкой насмешкой. Оставить это дело просто так они не захотели; «пролетарии» считали себя противоположностью напыщенной «Аркадии». Они чертовски радовались, что смогли создать пародию на ритуал элитарного в XIX веке союза масонов. Эту радость можно ощутить и сегодня. Она чувствуется с момента входа в бург, как назвали шлараффы свою ложу. Как масоны, входя в храм, кивают в направлении востока, где стоит стул мастера, так шлараффы отвешивают низкий поклон – кому бы вы думали? – чучелу филина на стене.

Вместо фартука и цилиндра шлараффы носят рыцарскую мантию и своего рода шутовской колпак, «шлем», увешанный жестяными побрякушками, – намек на то, что и масоны иногда злоупотребляли драгоценными украшениями, лентами, знаками чиновного достоинства и орденами. В традиционной вечерней песне шлараффов они называют свою игру «работой»: у масонов этот ритуал тоже называется «работой», а именно работой над необтесанным камнем.

Когда в гости к «пролетариям» являются гости из других «царств», они проходят в собрание под навесом из скрещенных деревянных мечей. Такие шпалеры из кинжалов присутствующих братьев, «стальная крыша», до сих пор остаются в обычае для приема почетных братьев, например, во французской масонской ложе «Стальной свод». Пилигримов (в масонстве их называют «ищущими») принимают на основании голосования шарами; вновь принятые проходят три ступени: оруженосец – юнкер – рыцарь (ученик – подмастерье – мастер).

Как и у масонов, у шлараффов есть собственное летоисчисление; год основания – 1859 – обозначается как нулевой. Масоны ведут его от Anno Lucis (года света), так как они уже давно предполагают, что мир сотворен за 4000 лет до Рождества Христова. Шлараффы опознают друг друга в толпе по знаку, едва ли известному кому-либо, кроме них, – по крошечной жемчужине на лацкане («игла Роланда»). Приветствуют они друг друга возгласом «Люлю!». Видимо, это сокращение от «Играйте в игру!» (Ludum ludite!) Как мастер стула масонской ложи держит в руке молоток, так старший шларафф во время ритуала орудует деревянным скипетром, время от времени постукивая рукояткой по столу, чтобы придать больший вес своим указаниям.

К ордену шлараффов принадлежали многие выдающиеся художники и деятели культуры: актеры Густль Байрхаммер («Мастер Эдер», 1922–1993) и Пауль Хербигер (1894–1981), музыкальный комик Эрвин Бутц (1907–1982), композиторы Густав Малер (1860–1911), Нико Досталь («Стервятник», 1895–1981), Франц Легар (1870–1948) и режиссеры-кукольники Вальтер Эмихен (1901–1977) и Ханс-Иоахим Маршалл (1927–1999) – оба из Аугсбургского кукольного театра.

Усиленно подражая тайным союзам, они стали весьма заметны во многих городах. В центре курортного парка в Бад-Зекингене (Баден-Вюртемберг) стоит старинная роскошная вилла. Это резиденция шлараффов. Ворота забраны массивной решеткой, над входом красуется большой бронзовый филин. Я известил о своем приходе, потянув за шнур старомодного звонка. Рыцарь Компари, канцлер ложи, одетый в мантию и в камзол с кружевным воротником, открывает мне дверь. Рыцари носят фантастические имена и часто не знают настоящих имен друг друга. В данном случае – этот рыцарь является владельцем компьютерной компании – имя составлено из намека на профессиональную деятельность и любимого аперитива. «Люлю и добро пожаловать в Сакродунум», – приветствует меня канцлер Южно-Баденского «царства».

Многие шлараффы – успешные предприниматели, юристы, менеджеры. Почему они еженедельно переодеваются в причудливые костюмы и начинают вести себя как