– А, да. Прости. – Лестер послал мне воздушный поцелуй. В горле знакомо защекотало, и связки ожили. – Так лучше?

Я кашлянула.

– Пойдет.

– Как будто где-то подтекает. – Лестер посмотрел на темнеющее небо. Я тоже подняла глаза, но кроме пары плывущих облаков, ничего не увидела. – Смотри. – Он взмахнул рукой, и люди вокруг исчезли. – Клянусь, оно растает через пять минут!

Метро и улицу заволокло голубоватой дымкой. Брючный костюм Лестера сменился камзолом под цвет его глаз, белые мокасины – лакированными туфлями с сапфировыми пряжками. Грудь мне неожиданно стянул корсет, а движения – громоздкое платье с широкой юбкой.

– Какого… лешего… – Спустя пару вымученных вдохов мне удалось победить иллюзию, и грудная клетка расслабилась в привычном лифчике под футболкой. – Тебе заняться нечем? Мне вообще нужно через час быть дома!

– По маме соскучилась? – ядовито поинтересовался Лестер.

– Очень. – Я пошарила в карманах. Блокнот на месте. А бутылочка? Она же была в пакете. – Где мой пакет?

– Ой, ну какая ты скучная! – воскликнул Лестер. – На месте твой пакет. Я из лучших побуждений хотел тебя домой доставить.

– Ну так доставь, – огрызнулась я и вдруг подумала, что он просто тянет время. Что-то в мире происходит, пока он тут паясничает.

– А вот езжай сама теперь на своем такси!

Лестер шаркнул каблуками и направился вниз по мостовой. Я только сейчас поняла, что кроме ужасного платья он «включил» какой-то средневековый город на воде. Из тумана вдалеке проступали низкие домики с деревянными ставнями на окнах, выкрашенные в бордовые и синие тона.

– Стой! – Я кинулась за ним.

Мостовая пропала. На сколько хватало глаз, везде плескалась мутно-зеленая гладь, но я все равно бежала, на ходу воображая под ногами обтесанные камни. Ступням от них было больно, но остановиться и представить что-нибудь поудобнее времени не было. Я догнала Лестера, когда он уже почти скрылся в сероватом тумане и, не придумав ничего лучше, дернула за локоть. Он без труда сбросил мои пальцы.

– Смотрю, этот увалень кое-чему научил тебя, – раздраженно бросил он. – Хорошо, что вы разбежались.

Я уперла руки в колени, пытаясь отдышаться. Как по этим мостовым люди ходили? Ноги у меня отваливались.

– Откуда ты… знаешь? – прохрипела я.

Лестер изящно пожал плечами.

– Он не таскается за тобой. Либо умер, либо поссорились. Если хочешь знать мое мнение…

Я медленно выпрямилась. Нормально. Стоять могу.

– Оставь свое мнение при себе. Лучше скажи, как мне вернуть к жизни Ваню. И отменить всю эту ерунду с Девами. Поцеловать случайную девушку на выходе из метро, я так понимаю, не прокатит?

– О, давай попробуем, а? – оживился Лестер.

– Я серьезно!

– И я. Ну давай!

Я топнула ногой.

– Это несправедливо! Я не хотела быть этой Девой. Я вообще не хотела больше никакого волшебства!

Лестер склонил набок голову и посмотрел на меня с умилением.

– А жизнь вообще очень справедливая, да? У всех справедливая, и только на тебе, бедной, что-то сломалось.

– Мне не нужна сила Хельги, – упрямо повторила я. – Должен же быть способ как-то…

– О, Мадонна! – перебил он, театрально воздев руки к искусственному небу, и обошел меня вокруг. Джинсы с футболкой сменились алым платьем под стальными латами, на запястьях блеснули серебряные перья. – Посмотри. – Лестер щелкнул пальцами, и передо мной возникло большое зеркало в резной оправе. – Какая стать! Bellissimo[4]! Бывшая школьница и рядом не стояла. Сила Зимней Девы – лучший из всех подарков, что могла преподнести тебе вселенная.

– Ты даже не знал о существовании этих Дев! – Я попыталась сорвать с рук пластины, но те сидели как влитые. – С каких пор они тебе нравятся?

– С тех пор как я увидел их возможности, – спокойно ответил Лестер. – Ты платишь за свои фантазии, а они нет. Это чистое волшебство.

– Тебя этим чистым волшебством чуть не убили! – отчаявшись стянуть пластины, я сосредоточилась, воображая, что снова стою в своей одежде, а руки у меня голые, с редкими русыми волосками на светлой коже. – Я сама могу случайно убить кого-нибудь взглядом! Это и есть то, чего все хотели от Хельги. Чтобы она для них убивала! Юля выкатила мне целый список! Хорош подарок! Ваня в коме, кошка околела, я ношусь по всему городу, пытаясь оживить их, вместо того чтобы…

– Чтобы что? – Лестер даже шею вытянул, так его, казалось, интересовал мой ответ.

Я запнулась. Ненастоящее солнце светило в глаза, аквамариновая поверхность воды искрилась в его бликах. Этот вид завораживал, как почти всякая из выдумок Лестера. Я смотрела на него, на воду, и никак не могла найти ответ.

– Что бы ты делала, не появись Хельга в твоей спальне? – повторил он. – Искала бы способы сдать ЕГЭ в этом году? Отправилась в магазин за новым телефоном? Наведалась к маме? То-то, я смотрю, ваши отношения так и дышат нежностью.

– Я бы никого не убила! – воскликнула я и почувствовала, что по рукам пробежал озноб, хотя ветра здесь не было. Лестеру, видимо, было лень придумывать еще и его. – Я бы выстроила свою жизнь заново! Три года назад я по собственной глупости лишила себя всего. Я хотела это исправить!

– Ну так исправь, – легко согласился он, будто я спрашивала его разрешения. – Займись своим поступлением. Что ты там еще хотела? Рисуй. Пиши. Пой. Вон та женщина, обклеенная скотчем, прекрасно справляется со студией. Разве нет?

Видимо, он имел в виду Юлю.

– Она вынуждена, – возразила я.

– Ой ли! Вынуждена она!

– Ей нужно внимание мужчин, чтобы преобразовывать его…

Лестер раздраженно цокнул языком.

– Никто не делает того, чего не хочет, Вера. Запомни это. Люди несчастливы, потому что выбрали быть несчастными. Слабы, потому что выбрали быть слабыми. Эта ваша Летняя Дева делает то, что делает, потому что ей нравится такая жизнь.

– Она хотя бы никого не убивает! – простонала я. – А мне достаточно только взглянуть на живое существо, чтобы оно упало замертво!

– У каждого свои таланты, – пробурчал Лестер, внезапно заинтересовавшись пеной кружев на рукаве сорочки.

– Ты, что, не видишь, что я превращаюсь в чудовище? – Сама не заметив, я снова схватила его за руку. – Скажи, если я умру и не передам силу, то освобожусь? Это сработает?

– Да я почем знаю! – Лестер скинул мою руку и стукнул по мостовой непонятно откуда взявшейся тростью. – Не я придумал эти правила. Но, Вера. – Он наклонился ко мне, и я запоздало подумала, что раз я Вера, а не его радость, то дело плохо. Холодные глаза цвета молодого льда сверкнули у самого